-Стася, ты чего? Удивился Дима.
-Мне страшно. Тихо призналась я.
-Всем страшно. Также тихо ответил он.
Он без шума вложил в мою руку нож. Который я ему отдала при перегоне.
Мы приехали. Поезд остановился. Открылись двери. Резкий приказ: " На выход! Строиться в колонну по трое!" Все вывалились на свет из тусклого вагона. Мы приехали на какую-то станцию. Я огляделась вокруг. Типичная станция провинциального городка. Когда отъедешь чуть дальше Москвы, все станции похожи друг на друга. Я думала что один вагон с пленными, оказывается целый эшелон забит пленными людьми. Здесь были не только солдаты. Были женщины, старики, дети. Пока нас гнали я не оглядывалась, смотрела только вперед, подгоняемая выкриками по- немецки:" Шнелле, шнелле!"
Пригнали к огромным воротам, ведущими в лагерь. К нам вышло лагерное руководство.
Приказали разделиться мужчины, женщины на лево, старики и совсем маленькие дети на право. Это был ад. Я просто села на корточки зажмурила глаза и закрыла уши руками. Я не могла просто слышать как детей отнимают у матерей. Детский плач полный отчаяния и просто вой матерей. Мое сердце разрывалось. Мужчины стояли словно застыв. Короткая очередь и полная тишина. Это была показательная казнь. Расстреляли женщину и маленького ребенка. Так они и умерли вцепившись друг в друга. Поскорее бы все закончилось! Я больше не могу!
Меня отделили от мужчин. Я встала в колонну к женщинам. Все плакали.
-Стася!Стася! В этой суете позвал меня девичий голосок. Завертелась, пытаясь понять кто меня зовет. Ко мне пробивалась Катя.
-Катюша! Закричала, проталкиваясь к ней на встречу.
Вцепилась в нее мертвой хваткой. Обнимая.
-Живая, живая! Повторяла и повторяла. Она тоже вцепилась в меня и плакала. Немцы приказали построиться. Мы встали рядом, взявшись за руки.
-Катюша, скажи бабушка живая? Яшка мне сказал что вас всех расстреляли за укрывательство. Пытаясь быстрее узнать что же с бабушкой и остальными.
-Кто -то из соседей сдал. Пелагея Ильинишна бежала нас предупредить. Ей патруль выстрелил в спину. Митя успел сбежать вместе с Кирюшей. Что с мамой не знаю. Меня забрали сразу. Потом доктора, он где то среди пленных. Сказали что везут на работу. Из города всех людей забрали в эшелон.
Значит нет моей бабушки в живых.
Строем дошли до кирпичного здания. Туда загоняли человек по двадцать. Заставили раздеться до нага. Стояли голые и босые, обувь тоже заставили снять, на бетонном полу в неотапливаемом помещении.
Пришли два немца в белых халатах. Приказали построиться в ширенгу для дизенфекции. Обрабатывали волосяные покровы. Какая-то тряпка намотанная на палку, смоченная в вонючей жидкости. Ей тыкали в подмышки и пах. После этой унизительной процедуры, отправили стричся. На лысо, без вариантов. Когда села на стул, меня забила дрожь. Мои волосы падали на пол. Слезы уже не вытирала. Это был кошмар. Голове стало не привычно легко и холодно. Незнакомая женщина которя сидела со мной рядом. Не выдержала, подскочила и забилась в истерике, не давая стричь. Короткая очередь и она на полу в луже крови. Стригли нас серые женщины в одинаковых серых робах. Дальше шли и получали такую же робу с нашивкой "OST" , платок. На ноги деревянные башмаки. Загнали мыться в практически ледяной воде. Потом по очереди подходили к длинному столу за которым сидели заключенные и выкалывали иголкой и чернилами номера. Когда дошла до меня очередь, я стояла очень долго пока меня в спину не пихнула Катя.
-Иди, а то застрелят. Шепетом сказала она.
Я села за стол. Мужчина сидевший на против меня, поднял взгляд и сказал с этонским акцентом :
-Не дергайся, а то еще больнее будет.
Сцепила зубы и решила, не услышат эти твари моего стона. Не услышат. На руке появился номер 13378.
Теперь имени у меня нет. Есть только номер.
Выгнали на улицу. Я успела прихватить пальто , носки и подштаники. Вещи обыскали и забрали все ценное. Мой нож исчез, обувь тоже. Многие вещи исчезли. Кто был с чемоданми. Чемоданы отняли. Нас отправили в пустой барак.
В большом помещении стояли двухъярусные нары, посредине длинная кирпичная печь, к ней подходить и греться нельзя. Стоял так же длинный стол и лавки.Как объяснила старшая по бараку, которую к нам приставили надзиратели. Ее отличало от нас то что ей позволили оставить волосы по типу "Карэ".