День для меня тянулся долго. Тяжелее всего это было снимать и поднимать крышку с этого варочного котла, и перемешивать кипящее варево.
-Я не могу, мешайте сами. Обратилась к немке.
-Что сложного? Мешай и все. Не поняла она.
-Я не ела нормально очень давно. Нас в лагере кормят как попало. Вода и хлеб. Объяснила и отвернулась. Желудок заурчал, предатель.
Может она мне и не поверила, но мой вид доказывал правоту слов. Молча сама взялась за половник и стала перемешивать. Она попробовала на вкус.
-Готово! Зачерпнула половник и вылила обратно, позвала меня. -На ешь, только чуть-чуть. Сядь за бак, что бы никто не увидел. Пожалела меня.
В ковше на дне была фасоль и картошка. Какое счастье просто поесть. Я с благодарностью взяла. Притулилась к стенке. Варево показалось царским угощением. Быстро съела, пока не отобрали. Сил встать не было. Как же мне собрать волю в кулак?
-Эй, ты чего вставай быстрее! Смена еще не законилась. Вырвала меня из темноты фрау Эмма.
Оказывается пока я собирала волю в кулак, прикрыла глаза и меня вырубило. Фрау Эмма трясла меня за плечо.
-Да, у тебя жар! Ее рука прикоснулась к моему лицу. -Что у тебя болит? Ее вопрос поставил меня в тупик.
-Все! Не стала играть в героиню я.
-Хоть ползи, но завтра приходи на работу! Поняла. Поставила ультиматум мне старая фрау.
-Угу. Только и смогла произнести.
Определенно работать возле котла легче. Охрана вообще в этот угол не заглядывает.
-Фрау, можно вас попросить. Если меня завтра не будет возьмите в помощь себе вон ту девочку. Ее Катя зовут. Попросила я, показывая где стояла Катюха.
-А с чего интересно тебя не будет? Едко поинтересовалась она.
-Может пристрелят меня, больные рабы никому не нужны. Призналась ей.
-Глупая девченка, хоть ползи, а на работе будь.Вставай! Замахала на меня руками она.
Теперь я обратила внимание. После работы. Пока нас выстраивали во дворе. Свободные люди спокойненько проходили через ворота, показывая свои документы охране. Стало так обидно. Наверное ,это болезнь, на меня так действует. Я расплакалась. Тушите свет. На Стасю накатило.
В темноте под конвоем дошли до лагеря. Сегодня на плацу в грязи, была очередь лежать мужской барак. Со стороны это на много страшнее выглядит, когда сам носом утыкаешься в холодную землю.
За ночь выпадает снег, днем все превращается в кашу. И в этой грязи лежат полуголые люди. А комендант в своей фуражке и динном черном,кожаном плаще и высоких до блеска начищенных сапогах вышагивает и перешагивает через тела лежащие на земле. Может подойти и ударить любого сапогом по лицу.
Я быстро отвернулась. Мне очень страшно на это смотреть.
В бараке нас ждал помойный ужин. Девченки, пока чистили картошку. Умудрились вынести по картофлине.Они ее разрезали на тонкие ломтики и вынесли в обуви. Получилось у Маринки вынести перец горошком. Поставили свои миски на огонь наплевав на каппу. Каппа это старшая по бараку, она свалила на свиданку к кому то из охраны.
Вообще это считалось нормой для тех кто сотрудничал с администрацией заводить интрижки с выгодой для себя. Был еще один способ улучшить свое пребывание в лагере. Это бордель. Много девочек ушли туда, не выдержали работы. Я их не обвиняю каждый выбирает сам. Для меня лучше сдохнуть, чем торговать своим телом и душой. Для них, все равно, кто ты. Они не видят в тебе человека, они видят просто кусок мяса. Над которым можно издеваться.
Баланда наша закипела, да еще с картошечкой. М-м. Даже вкусно получилось. Перец мы спрятали, оставив в качестве таблеток от поноса. Расстройством желудка страдали многие. Потому что кормили помоями и гнильем. Может и не помогало, но самовнушение это великая вещь.
28
-Это больно?
-Нет, не больно!
-Это страшно?
-Нет, пустяк!
Улыбаюсь, пряча слезы
и смотрю на все сквозь дым.
Умирая очень страшно,
оставаться молодым.
Я думала умру ночью. От жара у меня перехватывало дыхание. Горло сандило, а каждый выдох вылетал из меня со свистом. Маринка вставала ночью, приносила воды. Катя пыталась укутать в пальто.
-Спасибо, девочки.
Наступило утро, возможно последнее в моей жизни. Меня практически под локти выволокли на улицу . В бреду перебирала ногами. Девочки из последних сил меня поддерживали. Но как им уставшим, шатающимся от голода нести меня? Они упрямо глядя вперед, пёрли меня за собой.
Наверное Бог меня любит. Потому что работать предстояло в паре с фрау Эммой.