Кем я стану? Такой же убийцей! Нет! Я человек.
Подняла одеяло и накрыла Ганса, подушку бросила ему в ноги. Пошла, села на кушетку, закрыла лицо ладонями и расплакалась. Как же ? Я так опустилась, что могу допустить мысли о убийстве детей.
Я не заметила как Оливия подошла ко мне. Тихонечко села, обняла и зашептала: не плачь. Все будет хорошо. Я ее обняла и уткнулась носом в пушистую макушку.
-Отец так всех проверяет кого к нам приставляет. Мы с Гансом спим по очереди, когда ты заснула, дежурил Ганс, потом я. Ты встала, я сделала вид что сплю. Если бы ты попыталась убить Ганса, я бы закричала. Спокойно рассказывала девчушка. -Но ты хорошая, живая, другие уже мертвые были.
Я схватила её, что есть силы прижала к себе. Как можно додуматься, проверять на детях.Чертов старый козел!
-Сколько. Только и смогла выдавить из себя.
-Не знаю, много. Пожала плечами девочка.
-А мать? Почему вас мать не защитит! Не могла понять, даже собака будет рвать за своих щенков.
-Она нас не любит. Ее папа заставил нас оставить. Когда они ругаются она кричит что рожала для фюрера, так пусть он и занимается нашим воспитанием.
До, этого жили в интернате. Мамин брат заставил нас забрать, потому что в интернате есть было нечего, дети умирать стали. Нас привезли сюда.
Мать вашу, за ногу. Да как же можно-то ?
-Иди поспи, я вас не трону. Прошептала я.
-Я знаю. Куда-то в ключицы выдохнуло белобрысое создание.
Кто придумал, что у войны не женское лицо?
Пока мужики кулаками машут, бабам и детям остается все расхлебывать. Обратная сторона медали, это дети без детства. Оливия села на кровать. Я погасила лампу. В темноте легла. Спать уже не хотелось.
Босые пятки пошлёпали ко мне.
-Можно я с тобой лягу.
-Залезай. Разрешила я.
Дети отчаянно искали человеческого тепла. К сожалению не нашли они его у родительского бока. Прижимается сейчас арийский ребенок к заключенной контреционного лагеря.
Наступило утро. Дети давно встали.
Резко открывается дветь, такое ощущение что с ноги. Влетает начальник лагеря и бешено осматривается по сторонам, следом входит фрау Хельга. Я как раз заплетала Оливии косу. Ганс сидел на кровати умытый и расчесаный.
-Доброе, утро. Первая поздоровалась с вошедшими и отошла от детей.
Посетители встали как вкопанные у порога.
Начальник только кивнул головой и вышел, фрау Хельга задержалась.-Вы приняты, займитесь обучением детей. Всё необходимое купит Фридрих в городе. Составьте список. Сначала покажете мне. Развернулась и ушла. Детям ни доброго утра, ни как спалось. Та еще "семейка Адамс".
-Оливия, будь любезна, найди карандаш и листок. Обратилась к ребенку.
Она полезла в нижний ящик комода, достала оттуда огрызок карандаша и половину тетрадного листа.
-Давайте подумаем, что нам нужно.
-Тетради. Практично предложила Оливия.
-Краски! Подпрыгивая попросил Ганс.
-Я, думаю, нужны еще книги. Надо хоть как-то научить их читать.
Быть рядом с детьми это не самый худший вариант.
Худо-бедно составили список. Дети хотели конфет и игрушки. Я вздохнула. Пошла просить.
Спустилась по ступенькам в низ. Добропорядочная фрау сидела на диване.
-Фрау, Хельга, я составила список. Посмотрите, что возможно из этого купить? Протянула ей листок.
Она пробежалась глазами по списку.
-У тебя красивый почерк. Сегодня вечером у нас в доме будет прием. Что бы ни тебя, ни детей видно не было. Накорми их и займись делом. Приказала женщина и вернула мне листок.
Пошла на кухню к Марте. На подносе стояли тарелки с едой
-Доброе утро. А детям нельзя спуститься и позавтракать здесь?
-Не знаю. Дети как приехали,так из комнаты практически не выходят. Озадачилась Марта. -У меня сегодня очень много работы. Хозяева будут отмечать прорыв к Москве и взятие Сталинграда.
-Угу. Фридрих, постарайтесь купить все по списку. Если будут листы для рисования и краски. Попросила старика. Он принялся ворчать, но при этом стал надевать пальто. А я взяла поднос и пошла на верх к детям.
33
Фридрих купил практически всё. Но что-то я сомневаюсь что покупал. Ладно, принес нам бумагу, карандаши, вместо красок пастель. Детских книг не было. Решила сегодня с детьми позаниматься. На вечер в мои планы не входило попадаться на глаза фашистам. Пусть вообще забудут что я существую.
Ближе к полудню села учить с детьми буквы.
Решила на листке цветной пастелью написать алфавит. Память услужливо из недр мозга выуживала нужные знания.