Мужчина сидевший в кабинете раз за разом выставлял меня в коридор.
-Стася, это Ипполит Спиридонович. С ним ругаться не стоит. Очень важный и занятой человек. Попыталась урезонить меня Ирина.
Я села на калченогую табуретку под дверью. Видела я и в наше время таких занятых людей в очереди в поликлинику или за какой-нибудь справкой в
госучереждении. Пока свои дела решат, чай попьют, пасьянс на компьютере разложат. Тебя выставляют за дверь.
Когда в очередной раз я постучала в дверь, и сунулась в кабинет с вопросом по поводу снабжения детского дома.
На меня истошным криком заорали: я занят! Дверь закройте!
-Ну конечно же, я не гордая, я ещё подожду! Процедила сквозы зубы и закрыла дверь.
Надо было хоть колоду карт взять в "дурака" поиграть или домино.
Внешность у него соответствующая.
Круглые линзы очков сидящие на кривом носу, жиденькие волосёнки мышиного цвета, зализанные с затылка на перёд прикрывающие обширную лысину. Тонкие губы презрительно поджаты.
Значит сидим. Мимо нас прошла женщина с корзинкой, постучала в кабинет.
-Ну что? Раздалось из-за двери.
Она осторожно открыла дверь и робко спросила: можно?
Из кабинета послышалось:
-Голубушка, заходите. Женщина просочилась в кабинет.
Чрез некоторое время вышла из кабинета, но уже без корзинки.
Ну всё, меня переклинило.
-Я зайду! Рывком открываю дверь.
-Я занят!
-А я разрешение не спрашиваю! Так, я по поводу эвакуированных детей и их снабжения всем необходимым.
-Ничем помочь не могу. Выйдите из кабинета!
-Ну уж нет. Им должны быть выделены карточки на продукты питания и товары первой необходимости!
Кажется он меня запомнил надолго. Орали друг на друга мы наверное столько же сколько сидела в коридоре.
Я уже сорвала голос кричавши. Итогом моего скандала стало: пятнадцать иждивенческих продуктовых карточек на месяц и одна рабочая. И даже пять карточек на промтовары. Теперь вопрос где их отоварить. Немного денег у меня с собой было.
Так ищем магазин. Спрашиваем у прохожих.
Нам дорогу охотно подсказала бабушка торговавшая семечками возле входа в РАЙИСПОЛКОМ.
Бабулечка сидела на стульчике в огромных валенках, закутанная в пуховый платок. Перед ней стоял маленький гранёный стаканчик с семечками. Если честно, я раздумывала, а не купить ли мне семечек. Пока я думала, к ней подошёл мужичок и за монетку купил семечек. Она сразу засыпала их ему в карман. Только он от неё отошёл, она воровато оглянулась по сторонам и пустой стаканчик запихнула в валенок, доставая уже полный. Поставила перед собой, засунула руку в валенок и достала ещё горсть семечек. Сыпанула сверху в стаканчик, делая красивую горку, остальное ссыпая обратно в валенок.
Семечек мне расхотелось.
С горем пополам нашли где отоварить карточки. Так где раздобыть мыло?
Злая, уставшая и голодная. Это в трёх словах моё состояние.
Дарина и Ира просто молчали и со мной не спорили.
Домой вернулись затемно.
Кобыла от моего пыхтения даже боялась травку с обочины съесть, не то что где-нибудь затормозить.
Дочку кормила и укладывала спать на ощупь.
Керосинку не зажигали. Экономили. Керосин можно и так сказать, был на вес золота.
Ира принесла на блюдечке маленький огарочек свечи. Тихонечко зажгла и поставила на стол. Мои глаза привыкли к темноте. Света от огарочка мне в полне хватило рассмотреть разложеные на столе продукты для детского дома. Две булки хлеба, одна банка с жиром, нет это не тушёнка это жир, в кулёк из газетки завёрнут колотый сахар. Два куска хозяйственного мыла довершали натюрморт, и около киллограмма крупы. В этот киллограмм смели всё что было, получилась крупа для каши дружба.
Как отмыть шестнадцать человек двумя кусками мыла? Ну допустим разок отмыться хватит, а остальной месяц не пачкаться?
Ирина тенью опустилась за стол. Долго на меня смотрела и загадачно улыбалась.
-Ты чего? Вынырнула из своих невесёлых дум.
-Я рада.
-Чему? Не поняла я.
-А ты согласилась взять шефство над детьми.
Ёпт точно. Сама не заметила как подписалась за детей.
План такой: завтра к детям и решаем нерешаемые проблемы.
59
В разрушеном здании школы ютилось шестнадцать человек.
В здание при авианалёте попал снаряд. Уцелела только часть где находилась котельня.
На полу в куче тряпья и жили дети. Серая измотанная женщина, их воспитатательница, практически не вставала. Дети предоставлены сами себе. Младшие держались за старшими. Старшие волчатами на нас смотрели.