Комментарий к ЭПИЛОГ. О будущем и надежде
Я очень надеюсь, что вы не разочаровались в рассказе. Я нежно люблю эту работу и хочу сказать огромное спасибо всем, кто поддерживал меня все это время. Спасибо за отзывы, за то, что читали, за вдохновение, что вы подарили - за все.
Я с грустью ставлю статус “закончен”, но в то же время я рада, что смогла дописать до конца, не растянув работу на еще большее количество глав (а это я умею).
Еще раз большое спасибо!
========== Бонус. О кошмарах и сожалении ==========
Мукуро никогда не рвался к власти над миром — это было желанием Бьякурана Джессо из параллельной реальности — никак не его. Он не мстил, не корчил из себя великомученика, просто искренне и от всего сердца хотел сделать мир лучше, и шел к этой цели буквально по головам. На земле столько несправедливости, жестокости и боли, которые несут люди, что шанса на их бескровное исправление уже не предвиделось даже далеко на горизонте. Мукуро не то, чтобы ненавидел людей — скорее, даже жалел их, наблюдая за ними с изрядной долей снисходительности и превосходства. Здесь нужно было начинать заново, как в мифах (а Библию Мукуро именно сборником легенд и считал) о всемирном потопе, с небольшими отличиями от устаревшего сценария: безобидных безгрешных животных убивать он не планировал, так что собирать всех тварей по паре не было нужды, да и потоки воды сменятся реками крови.
После того, как с лица земли исчезнет последний человек, он с легкой совестью и чистой душой погибнет сам. Он не был слепцом с завышенным самомнением и прекрасно осознавал, что сам никогда не был праведником, и грешков за его спиной предостаточно — потому он и не мог возвышать себя над остальными и оставить себя в живых, чтобы лицезреть воочию возрождение нового мира. Нет, все должно начаться с чистого листа, и если это означало и его смерть тоже — он был к этому готов.
Но перед этим он был готов сполна насладиться жизнью, чтобы возвращаться в хорошо знакомый ему ад, который ждет их всех без исключения, было не так печально. В райские чертоги он справедливо не верил и абсолютно не боялся гнева божьего. Если бы высшие силы существовали, разве появилась бы когда-нибудь нужда в таком, как он? Разве позволили бы ему творить все, что вздумается?
Мукуро, довольный собой и раскладом его резко поднявшихся в гору дел, приоткрыл один глаз, наблюдая за Хибари, застывшим у дверей.
Мукуро не хотел власти над миром — никогда, но почему бы ему не желать власти над одним человеком? Ему всегда импонировали честолюбивые, сильные и непокорные люди себе на уме, а Кея легко совмещал все эти качества в себе. Но еще больше ему нравилось таких людей подчинять. В прошлом Мукуро одолел его в бою, а сейчас наслаждался победой, давшейся ему без рукоприкладства. Если не считать потраченное время на осуществление своего замысла, он не потерял ничего. Зато получил очень многое.
— Ну чего ты ждешь? — протянул он нарочито лениво. — Раздевайся.
Он ждал много лет, и не так сложно было потерпеть еще несколько минут, чтобы сполна насладиться тем, как единственный человек, неспособный признать свое поражение, прощался со своей тщательно лелеемой годами гордостью и сам делал то, что раньше невозможно было выбить из него даже силой.
— Может, тебе помочь? — с нескрываемой насмешкой поинтересовался Мукуро, заметив, как тяжело дается Кее расстегивание пуговиц на рубашке. Должно быть, он до сих пор не может поверить в то, что его ждет. — Ее можешь не снимать. Мне нравится, как выглядит.
Мукуро не врал, когда говорил о том, что никогда не испытывал нужды в спаривании с кем-то. Он не возбуждался при виде обнаженных красоток, коих повидал достаточно за прожитые им года, не обращал внимания на холеные личика моделей и актрис, крутящихся в мире мафии возле ног донов влиятельных и не очень семей. Не привлекали его и мужчины. Если быть предельно откровенным, то за все тридцать три года он занимался сексом двадцать один раз — исключительно с Кеей, восемнадцать лет назад. Довольно большой промежуток, не так ли?
Странно, но привлекательность Хибари он разглядел уже после того, как между ними все произошло. Аппетит приходит во время еды, как говорится.
— Подойди, — кивнул Мукуро, блеснув металлической пряжкой ремня. — На колени. Я даже скажу «пожалуйста».
Ох, он так упивался своей властью, что даже напрягаться не нужно было, чтобы его завести. В прошлом ему удалось поставить Кею на колени, лишь переломав ему ноги. Сейчас же он опустился на пол добровольно. Ну, почти.
Мукуро активировал первый путь, создавая хорошо знакомую им обоим иллюзию, и довольно улыбнулся, наблюдая за тем, как Хибари замирает, глядя на окутанный розовым облаком цветов потолок. Интересно, какие мысли появились в его голове?
Мукуро ласково провел ладонью по жестким черным волосам.
— Ты ведь все равно потеряешь сына, когда я пущу реки крови по всему миру, стоило так жертвовать собой ради того, чтобы выгадать ему пару лет жизни?
— Тебе меня не понять. Ты не отец. И вряд ли когда-нибудь им станешь.
Мукуро стало немного смешно. Он никогда не любил детей — за слабость, за робость, за то, что взрослые могут ими безнаказанно помыкать. За то, что они не имеют права голоса. И уж точно он никогда бы не захотел дать жизнь человеку, который будет обречен влачить жалкое существование в прогнившем насквозь мире. Зачем? Катсу — яркий пример того, что лучше бы человеку не рождаться вовсе, чем так мучиться.
— Это ты так пытался меня задеть? Извини, я не особо страдаю от того, что у меня нет бесполезных сопляков, вроде твоего сына. — Мукуро нетерпеливо выдохнул, касаясь рукой возбужденного члена. — А теперь, будь добр, займись делом и приоткрой рот.
Хибари напряженно смотрел на него, стиснув челюсть, и не двигался. Это действительно начинало надоедать.
— Не знаешь, что делать?
— Не знаю. Из нас двоих ты извращенец.
— Ладно, можно потратить на ликбез пару минут, — решил уступить Мукуро. — Для начала неплохо было бы смочить его, не думаешь? Тебе же легче будет. Поработай языком.
Он легко потянул его за волосы, но Хибари уперся руками в его колени, отстраняясь.
— Ты ведь может исполнить свои больные фантазии и без этого, — процедил он, поджимая губы.
— Кея, мои больные фантазии заключаются сейчас в том, чтобы ты мне отсосал. Мне не хочется, чтобы это произошло как в прошлый раз.
Хибари передернул плечами. Мукуро тогда использовал его на полную, и даже большая вероятность того, что он может лишиться ценного органа, не особо его испугала. Правда, ему пришлось попотеть, чтобы заставить его расцепить челюсть, а потом еще и держать их открытыми. Вряд ли тогда он испытал огромное удовольствие.
— Не беспокоишься о том, что может сработать рефлекс, и я просто сомкну зубы?
— Меня умиляют твои попытки меня напугать, но ты помни, что мои раны — раны твоего сына в той же мере.
— Лишившись члена, он не умрет.
— Как жестоко. Но я думаю, что ты не навредишь ему таким гнусным способом. Единственный рефлекс, который ты можешь себе сейчас позволить, Кея, — глотательный.
Хибари отвел в сторону взгляд и, тихо вздохнув, закрыл глаза. Мукуро тоже прикрыл веки, шумно выдыхая, когда Хибари склонил голову и послушно провел горячим шершавым языком по всей длине напряженного члена. Видимо, у него пересохло в горле.
Мукуро надавил рукой на его затылок, скользя влажной от выступившей смазки головкой по сжатым губам, и со свистом втянул сквозь зубы воздух.
— Открой рот, — потребовал он и нетерпеливо двинул бедрами навстречу. Хибари подчинился, стиснул в пальцах сползающую обивку дивана, зажмурился. — Открой глаза. — Мукуро хотел видеть его лицо, хотел видеть его боль, отчаяние, хотел заметить мольбу в глазах, но вместо этого он опалил его обжигающим яростным взглядом, и это было даже более прекрасное зрелище, чем он мог себе представить. Он толкнулся вперед, опасно скользя по зубам, утыкаясь за щеку. — Давай сам… — Хибари после непродолжительной заминки плотно обхватил губами его член и одуряющее медленно задвигал головой. Мукуро, запрокинув голову, сжимал в кулаке его волосы и прерывисто дышал, глядя на опадающие ветви сакуры, колыхавшиеся над головой. Перед глазами сладко плыло, тело пронзало короткими импульсами наслаждения и внизу живота сворачивало тугим узлом возбуждение. — Глубже, — приказал он, — глубже.