— Узнаем в процессе. А сейчас, — Хани вновь вернулась взглядом к трупу. — Давай надерем ему задницу так, чтобы он пожалел о том, что стал королем морских огурцов.
Хани вдохновила меня. Снова. Поэтому я и полюбила её работы. Сон Хани никогда не подводила меня, в отличие от окружавших меня постоянно монстров в виде людей.
— Давай! Эй, дэванъкальмигви, ты чего? Хочешь стать моим ужином?
Хани показала палец вверх и скрылась за водой, ожидая подходящего момента.
Существо опомнилось и с дырой в груди двинулась ко мне. Из последних сил я уворачивалась от его атак, заметив, что щупальце с трупом не двигалось.
— Что такое, ужин? Не хочешь сломать любимую игрушку, поэтому и не пользуешься ей? Не волнуйся, ты все равно станешь вкусным королевский трепангом, ммм. Вкусно-то как!
«Боже, хоть бы не блевануть сейчас».
Существо вновь повелось и направило щупальце с трупом ко мне. Я понимала, что чтобы ударить надо не только собрать силу, но и подобрать идеальный момент. Фальшиво уклоняясь пару раз, в последний момент я резко повернулась в сторону лица трупа.
«Всего немного, Мирэ».
Дэванъкальмигви догадался, но уже не мог остановить щупальце.
— Что вы задумали, куски мяса?
Труп был уже в метре, пятьдесят, тридцать, десять сантиметров… Хани выплыла из моей спины, где до этого восстанавливала дыхание.
— Веселое, мой друг, — ответила Хани и ударила труп кулаком прямо в грудь, как до этого сделала с дэванъкальмигви.
— Нет! — завопил огромный трепанг. — Такого не может быть, чтобы я проиграл. Нет! Владыка пообещал захватить мир. Нет! Он… — не успело договорить существо и взорвалось во все стороны. Запачкав и нас в том числе.
— Фу!
— Согласна, Хани. Даже запах воды лучше, чем это черная масса.
Мы поплыли на сушу, пытаясь заодно смыть части огромного трепанга с себя. Промокшие до нитки морской водой мы выбрались на берег. Хани вышла первой, упав на песок. Когда уже выбиралась я, то заметила кое-что странно похожее на остатки бывшего короля морских огурцов, оно билось как сердце. От злости я наступила на него, растоптав.
— Что-то случилось?
— Кажется, я на что-то наступила, но это не страшно.
Я присоединилась к Хани и без сил упала на песок.
— Сейчас мы не можем положиться на везение, поэтому давай уж сразу в столицу, онни. Я действительно так устала.
— Тогда, Хватан, жди нас, уху… — лежа на песке, без сил протянула Хани. — Знаешь, Мирэ? Стрелки тебе без спора идут, но сейчас твоя подводка смылась и… в общем, я хочу сказать, что тебе не надо… точнее ты можешь…
Было так мило наблюдать за Хани, пытающейся подбодрить меня. Пока мы взаимодействовали с потусторонним миром вместе, я совсем забыла о волнение и страхе.
— Спасибо, Хани.
Подруга засмущалась и отвернулась в сторону. Забыв, что не только щеки, но и уши краснеют. Я невольно улыбнулась и хихикнула.
— Молодцы! Отлично поработали, шаманки-ним[1]. Теперь мне осталось вас отогреть и накормить, как великодушной наниматель.
[1] Суффикс — ним означает большую вежливость к человеку, который добавляется к статусу, должности, навыку и иногда именам. Самый популярный пример — сонсэн (учитель) + ним = сонсэнним (учитель) — обычно так обращаются ученики к учителю.
— Чего? — Хани приподнялась на локтях и неверующе скосила глаза. — Если есть великодушный наниматель, то прошу познакомьте нас, господин Квон Хосок.
— Эх, вот всегда так со мной. Какие же люди вокруг жестокие. — Он театрально встал в позу, дотрагиваясь двумя пальцами до переносицы. Хани стала копировать Хосока, уже стоя напротив него на песке.
— Ладно-ладно, давайте перестанем дурачится.
До конца отряхнувшись от мелкого песка, я потянулась. Морской бриз слегка подул, принося приятный соленый вкус. Солнце начинало восходить, тем самым пробуждая местных рыбаков, петухов и садори.
Мне вспомнилось прошлое. В одиннадцать лет перед перелетом в Южную Корею мама решила на память оставить частичку родной ей России. Как истинные любители приключений, мы ехали на транссибе более семь дней. Намсун так радовалась природе, местами которую нельзя было увидеть, прочувствовать в другой стороне, как в США, что плохо запомнилась с детства. Тогда я была противной и не понимала, зачем так мучиться, долго пребывая в поезде, ещё и что-то смотреть, ходить, покупать… Мне стало стыдно, спустя столько лет.
«Мама, я была неправа. То, что ты оставила после поездки, сильно повлияло на мой кругозор. Мама, папа и сестра, надеюсь, я смогу вас увидеть ещё раз».
Я почувствовала чужой сверлящий взгляд. На меня глазели, более вежливо бы не подошло выражение, Хани и Хосок как баран на новые ворота.
— Что-то не так?
— Наоборот, — ответил за двоих Хосок, загадочно улыбнувшись.
— Тогда. Быстрее. Домой. Кто последний, тот дурачок! — я закричала для эффекта неожиданности и побежала первой.
— Эй, так нечестно, Мирэ, ха-ха!
Хани присоединилась ко мне.
— Как всегда. Как всегда, вы недооцениваете своего нанимателя. Кто последний, тот не будет есть морепродукты!
Хосок резко рванул и легко обогнал нас. Мы с Хани решили не сдаваться хитрому Квон Нэгыму и использовали всё второе дыхание ради победы. Будто настоящие дураки, мы втроем со смехом обгоняли друг друга на улицах Химана. Местные определенно испугались нас. Долго тянущаяся ночь одним мгновением превратилась в день, полный новых эмоций, чувств и главное — воспоминаний.
***
Плотно поев, вечером мы с Хани сразу же уснули на мягких воздушных подушках. Дэванъкальмигви забрал все наши силы, поэтому долгий отдых рекомендовался обязательно. Ветер успокаивающе шелестел листьями, охраняя наш сон.
— Прошу…
Сквозь прикрытые глаза, виднелся мужской силуэт, а до носа доходил легкий аромат гранатовых шишек.
— Прошу, помогите ему… — искренне, с теплотой в голосе попросил он.
Глава 14. Если суждено, то мы встретимся и за тысячу ли
*Если суждено, то мы встретимся и за тысячу ли — китайская пословица (有缘千里来相会), у которой есть продолжение: «если на то есть судьба, то встретимся вопреки большому расстоянию, если не судьба, то и сидя друг напротив друга, не познакомимся»
***
Благодаря господину Квону через пять дней мы добрались до столицы Михвы — крепости Хватан. Хосок оказался не таким мелочным, поэтому дал нам хорошее жалование в виде двадцати пяти золотых хва, дал именные таблички от его имени на вход и предоставил повозку до столицы.
«Квон Нэгым, ты жесток! Сколько мы тебе теперь должны? — как плачущий мемный котик до меня временно дошло. — Мирэ, скоро и это забудется, но ты же знаешь, что воспоминания все равно всплывут как говно весной», — мой внутренний кот заплакал сильнее».
Вообще в Михве существовала интересная система денег. Они представляли собой отчеканенные монеты — хва, имеющие на двух сторон опознавательный знак подлинности — цветок персика и номинал. Золотой хва больше всего зарабатывали чиновники, получая примерно десять в месяц. Три серебряных хва чаще служили обменной монетой в торговле на одну золотую. На неё саму обменивали из пяти бронзовых, три из которых обычно выдавались некой зарплатой в месяц для простого слуги. Если взять в расчет, что нормально поесть на одного человека обойдется в одну серебряную, то Хосок обогатил нас, не оставив жить нищими шаманками без определенного жилья.
«Интересно, а если бы нам не повезло и мы реально стали бомжевать то, как бы сложились нынешние дела?»
— Денежки, у нас есть денежки, — радостно пела Хани. — Как хорошо иметь денежки.
— Я вот призадумалась, а что если мы не встретились с другом гг, то как бы ещё заработали деньги?
Хани промолчала и продолжила вприпрыжку идти по улице. Повозка остановилась у главных городских ворот, поэтому мы медленно, пешочком добирались в сторону дома, который снова же любезно предоставил Хосок.
«Можно ли себя уже начать считать Мэри Сью? Хоть бы счастливые случаи не заканчивались, пожалуйстааа», — молила я мысленно всех богов.