Над головой пронзительно застрекотала сорока, и Таня вздрогнула. Костя шагнул вперед и бодро возвестил:
— Знакомьтесь. Марк. Таня. Всем очень приятно. А теперь, Марик, заканчивай устраивать гляделки. Хочешь произвести впечатление — поиграй бицепсами и отнеси подарки в избушку. Давай, давай, мы идем за тобой.
Марк цокнул языком, будто лопая шар из жевательной резинки, без труда поднял коробку на уровень груди и пошел к деревьям. Там виднелось что-то непонятное. Ну точно, огромный сугроб с наспех вырытым входом. Но темнеющие кое-где пятна бревен не укладывались в первоначальную версию, и Таня запоздало сообразила, что это вовсе не покинутая медведем берлога, а вполне рукотворное строение. Правда, руки у создателя росли как-то странно, иначе зачем было скаты крыши опускать настолько низко? Земля словно решила проглотить избушку, но не справилась, подавилась, и та так и осталась торчать островерхим куском.
За удаляющимся Марком последовал Костя. Пару раз он смешно взмахнул руками и чуть не сел в снег. Он явно старался попадать в уже протоптанные следы, но для его длинных ног те располагались слишком часто.
Княжев наконец захлопнул дверь машины и взял Таню за руку.
— Ну, пошли?..
Чуть в стороне от заваленной снегом избушки из сугробов поднимался тонкий дымок: там спрятался мангал. Вот из него вверх рванул крошечный уголек, словно мерцающая ракета, и с шипением провалился в снег.
— Боже, какие люди! Княжев, ты ли это?
Навстречу бежало существо, нелепо замотанное шарфом так, что открытыми оставались лишь глаза и небольшие просветы для ноздей. Мумия, чисто мумия на отдыхе. Однако эксцентричная маскировка удивила Таню, но не Егора. Он раскинул руки в стороны и принял в объятия маленький кокон из сиреневого лыжного костюма и массивных унт, оставляющих рельефные следы на снегу.
— Кристинка, привет! — Княжев аккуратно отогнул кончик шарфа и чмокнул показавшийся треугольник кожи. — Ты совсем не изменилась.
— Подожди. Что ты запоешь, когда я размотаюсь внутри! — многообещающе пропела «мумия» и шустро вернула шарф на место, а потом повернулась к Тане. — Судя по круглым глазам, вы уже составили мнение обо мне, только вряд ли оно удивит новизной. А у меня всего лишь очень нежная кожа…
— Ага, как лепесток розы, — участливо встрял Костя.
— …которая совершенно не переносит холод.
— А также жару, морскую воду и пыль, — не унимался комментатор и приобнял мумию за талию. — Всегда хотел спросить, гусеничка моя: а на постель с мужем у тебя нет непереносимости или ты там тоже в такой парандже?
Грохнул дружный смех, и ничуть не оскорбленная Кристина захихикала вместе со всеми. По всей видимости, эта тема смаковалась на каждой встрече и стала обязательным ритуалом.
К мангалу двинулся стройный мужчина в пуховике. Из-за торчащих в разные стороны шампуров с крупными кусками мяса он напоминал мушкетера. Его характеристику можно было вместить в одно емкое слово — нос. Эта мясистая часть занимала пол-лица и перетягивала на себя все внимание. И, если бы Таню попросили составить фоторобот этого человека, она призналась бы, к своему стыду, что запомнила только орган обоняния и не может назвать не то, что цвет глаз, но и вообще их количество.
«Мушкетер» неловко поворачивался из стороны в сторону, чтобы не задеть никого острыми железными концами. С мяса тонкой струйкой стекал беловатый соус, явно с примесью майонеза, и исчезал в снегу. В животе у Тани заурчало, и она смутилась, что громкий звук услышал кто-то еще. К счастью, раздался громкий возглас:
— Жорик, неси все обратно: уголь еще не прогорел. Сколько можно повторять, что шашлык жарят не на огне. Нет, он уже в третий раз тащит шампуры…
— Есть хочу, — жалобно оправдывался помощник и робко попытался пристроить на краю мангала одну шпагу.
В ответ он получил недовольное рычание и отступил, а Таня, наоборот, сделала невольный шаг вперед, к огню: интонации повара показались ей удивительно знакомыми. Оттеснивший Жору мужчина помешал угли и затушил сигарету о ножку мангала. Головин! Точно. Вот только почему он здесь, на встрече одногруппников, с которыми никак не мог учиться?..