— Я выйду здесь. Спасибо, что довез. Спасибо за шашлыки. Очень… — на ум не шло подходящее слово, и она выудила из памяти затасканное: — …очень понравилось.
Ее дверь открылась легко, будто только и ожидала толчка. Нога угодила в месиво из неубранного снега и песка, которое возмущенно чавкнуло. Чтобы перехватить Таню у капота, Егору хватило секунды.
— Подожди!
Его брови сдвинулись к переносице, словно он высматривал и никак не мог поймать ускользающую мысль. Взгляд перебегал от одного глаза Тани к другому, и в сгущающихся сумерках было видно, как Княжев болезненно сощурился.
— Подожди, — повторил он. — Что не так?
Нужно просто не отвести взгляд, не задерживать дыхание и не дать дернувшимся рукам спрятаться в карманы. Она поднялась на носочки и поцеловала его в губы, сухие и немного потрескавшиеся, а потом пошла к подъезду. Вслед ей понеслось:
— Черт, Таня, мне одному кажется это ненормальным?!
Он вихрем догнал ее и обрушил град поцелуев, упрямо дотягиваясь до каждой клеточки на лице и не отпуская.
— Ты всю дорогу домой молчала. И сейчас лихорадочно строишь стену между нами. Зачем? Что изменилось после этих шашлыков?
На миг Тане показалось, что Егор готов потрясти ее за плечи, чтобы нужные слова вывалились изо рта. Но вместо этого он попросил:
— Напои меня чаем, кофе, водой. Не знаю… Пришей оторванную пуговицу, — он рванул кнопку на рукаве. — Дай починить долбаную табуретку, в конце концов! Просто не уходи одна, разреши пойти с тобой.
Пальцы Тани собирали край куртки гармошкой, потом разглаживали его и снова начинали свою механическую работу.
— А если ты думаешь, что после твоего признания я повернусь спиной, сотру номер телефона и попрошу тебя уволиться, — спустя секунду суховато добавил Егор, — то извини, что разочарую: роль мерзавца мне никогда не удавалась.
На нос Тани спикировала снежинка, и безумно захотелось чихнуть. Но она не посмела, боясь пропустить хоть слово Княжева.
— Так что выбрасывай глупости из головы. Будем жить дальше и надеяться, что наука шагнет настолько далеко, что сможет извлекать материал для будущего ребенка из пальца, как ты замечательно выразилась. Вот и мамонта хотят возродить!
— Отличное утешение. — Тоска медленно отступала. — То есть мне должно польстить сравнение с волосатым слоном?
— Ну, гарантирую, что при виде твоих локонов он бы точно захлебнулся слюной от зависти, — Егор подцепил пальцем торчащую из-под шапки прядь и попытался скрутить ее в тугую пружинку. — Так что, пустишь к себе?
Таня вытащила из кармана связку ключей с мягким медвежонком на общем колечке и подала ее Княжеву. Тот, не оборачиваясь, тренькнул брелоком-сигнализацией и обнял Таню за плечи. Оставленная кем-то распахнутой дверь подъезда проглотила их с молчаливым удовлетворением.
Глава 26
Почему Егор так и не ушел до утра, осталось для Тани загадкой. Ведь не раз и не два ворчал он на вонзающуюся в бок пружину дивана, сбрасывал тяжеленное пуховое одеяло, а через секунду спохватывался и натягивал его на обнаженное Танино бедро. Она не выдержала и вытащила из шкафа простыню. Княжев благодарно застонал, но тем не менее сразу же сбил ее к ногам.
Лишь к середине ночи дыхание его выровнялось, и с нелепо вывернутым вверх подбородком он заснул, широко раскинувшись. Таня покрутилась у стены, устраиваясь поудобнее, но места осталось слишком мало. Тогда она прильнула к Егору и осторожно положила согнутую ногу ему на живот. Он пробормотал что-то и рукой, на которой лежала Таня, прижал ее к себе ближе.
Утро началось с уже знакомой музыкальной композиции, и Таня проделала то, что не удалось в прошлый раз: спрятала голову под подушкой. Сбоку раздался полузадушенный всхрап, и приглушенный голос Егора изрек:
— Ты не врала, что в этой квартире опасность подстерегает меня на каждом шагу. Но, честно, не ожидал принять смерть из твоих рук. Может, уберешь с лица подушку, а то дышать нечем?
— Прости. — Таня ослабила нажим рук ровно настолько, чтобы Егор мог выскользнуть из-под ловушки, но тот не ограничился этим и настойчиво потянул мягкий шлем вбок. — Эй, эй, куда! Это мое!
— Было ваше — стало наше, — шепеляво процитировал он и добавил уже серьезно: — Ты на работу собираешься идти? Я ведь не поощряю прогулы.
Но как тут встать и отказать себе в удовольствии понаблюдать, как одевается красивый мужчина? Он совершенно не стеснялся нагибаться, поднимать разбросанные по полу вещи, не старался повернуться только спиной. Наоборот, в какой-то момент Таня поймала себя на мысли, что Егор заметил ее интерес и намеренно набрасывает одежду на тело так, чтобы она казалась готовой через секунду упасть. Будто стриптиз, прокрученный наоборот.