В тот день, когда мне стало лучше, мама с папой на радостях зачали моего младшего брата. Правда, к шестимесячному сроку у мамы чуть не случился выкидыш, но всё обошлось. А виной снова была я.
Итак посадила им здоровье волнениями о себе, так отец ещё и без одной ноги вернулся из поездки за мастером, выглядел он прямо как пират. Старался показать, что его это не печалит, играл с нами в пиратский корабль, был капитаном. Но я как-то случайно подслушала его разговор с мамой на кухне. Ему было тяжело, но он знал, что мне приходится тяжелее, потому терпит и не показывает.
Я очень люблю своего отца, до сих пор. И маму. Они никогда не отказывались от меня, никогда даже не срывались со злости или от усталости. Именно поэтому сделала то, что сделала. Не могла больше выносить их страдания. Даже больше, чем свои. Просто поняла, что ещё немного — и умру. А смерть мою не переживёт или мама, или малыш в её животике.
За прошедшие двести лет я наслушалась столько всего о жизни людей вокруг, даром что сижу на кладбище. Зато на очень знаменитом. Сюда часто заходят люди, а я с жадностью впитываю всю информацию, какую могу от них получить. И успела понять, что жизнь семилетней девочки обычно наполнена игрушками, сладостями и капризами, а никак не моральными переживаниями за своих близких.
Иголочки спасали, но на время. Однако после каждой новой процедуры меня снова отпускало. Вот только время между ними постоянно сокращалось. Первой хватило на целых три волшебных дня. Через месяц нужно было ложиться на стол уже каждый день, вместо завтрака. Мастер мрачнел, менял подходы, но это едва влияло.
В таком режиме я продержалась достаточно долго, хоть эффект обезболивания медленно, но неизбежно уменьшался. Вскоре начали добавлять другие средства. Я разом вспомнила весь ад, что переживала раньше из-за них и благополучно отправилась в длительную истерику. Как же быстро привыкают к хорошему, а? Или тут вернее сказать — в нормальному?
Но я была так вдохновлена открывшимися перспективами… Раньше никогда не думала о своём будущем. Разве что в ключе: “а завтра снова будет плохой день или боженька подарит мне хоть один хороший?” Но тут вдруг поняла, какое всё вокруг интересное! До того моё любопытство было крайне ограничено, мешала пелена боли. Зато здоровой я могла часами гулять по лесу, купаться в озере, играть с другими ребятами. Мечтать о том, чем займусь завтра… Это было невероятно. Я даже заинтересовалась обучением чтению и счёту.
Но спустя полгода, когда живот мамы уже заметно округлился, очередная процедура иглоукалывания совсем не помогла. Как болело, так и продолжило. А то и нарастать стало. Стоит признать, что я была сильна духом, в противном случае не прожила бы с подобной болезнью так долго. Потому истерила редко. Сорвалась разок и снова держусь до посинения, пока всё стабильно. Даже если стабильно плохо.
Но когда больно стало совсем уж нестерпимо, даже с моим, так сказать, опытом в этом деле, я снова не выдержала. Ни одно обычное лекарство не помогло толком сбить боль. Я попыталась поспать, но не получалось, даже когда совсем устала и валилась без сил.
В тот день, на закате, я сбежала из дома и присела на ствол поваленного дерева. Рыдала без слёз, как обычно, их надолго никогда не хватало. Я закрывала лицо руками, но лишь для того, чтобы заглушить свои крики. Любое прикосновение к чему угодно и чем угодно доставляло мне только больше боли, но я не могла уже стоять — не было сил. А лечь оказалось страшно, потому что боялась не выдержать касание.
— Как бы я хотела быть камнем, ведь он ничегошеньки не чувствует! — в сердцах крикнула я. И уже не в первый раз.
Да, ребёнком я много рассуждала о том, кто что ощущает. Отрывала лапки насекомым в попытке выяснить их реакцию на боль. Тыкала, щипала и била своими маленькими кулачками других людей и животных, но не из обиды или злости, а ради интереса. Чуть не придушила котёнка случайно. Очень испугалась, когда он потерял сознание и очень обрадовалась, когда пришёл в себя. Тогда я так перетрусила, что после позволяла себе подобное отношение только к растениям. Даже насекомые перестали быть моими объектами.
Камни попали под пристальный взгляд, когда я упала и ободрала руку о случайных булыжник. В тот момент я вдруг поняла, что именно камень — мой кумир. Вот уж кто точно не почувствует боли, даже если его расколоть пополам. Я не первый раз мечтала стать камнем. Мне даже снились сны, в которых я огромная гора и на всех смотрю свысока.
Часто, когда лежала в бадье с холодной водой, боль немного отпускала, а я помогала ей в этом мысленно, в красках представляя, что такое — быть камнем. Похоже ли это на неподвижность человека? Вот я замерла, но знаю, что могут пошевелить рукой или ногой (правда, тогда мне станет больнее в этом месте), а как камень? У него нет ничего, кроме одного тела. Камню не надо двигаться вообще, незачем, ведь ему не становится голодно или холодно. Не становится жарко или… больно. Каким он ощущает окружающий мир и ощущает ли вообще?