Следующий этап - долгий, неспешный, располагающий к размышлениям, воспоминаниям, созерцанию...
Поселок, в котором мы стоим, невелик - колхоз да комбинат. Когда-то казаки делали отсюда карательные набеги на непокорных камчадалов. А теперь здесь живут вполне мирные колхозники, рабочие, участвуют в социалистическом соревновании, ловят рыбу, сажают картошку. В общем, все заняты общественно полезным трудом.
Все, кроме нас. Наши палатки стоят на выгоне над живописной речкой, около них бродят коровы и неторопливо делают свое дело. Мы заняты тем, что плюем в потолок и рассказываем анекдоты. Но это потом, а сначала...
Первые дни заполнены работой. Насаживаем молотки, точим топоры. Иван Лексаныч шьет запасные подпруги и осуществляет общее руководство хозяйственными работами. Женька с увлечением мастерит новую уздечку, примеряя ее, за неимением модели, на себе.
Получает первое задание и Стасик. Задание не ахти какое заманчивое - сделать из листа железа противень. Конечно, Стасик разочарован. Разве об этом мечтал он, собираясь в геологическую экспедицию? И он, недолго думая, применяет не раз испытанный прием, заявив:
— А я не умею!
Он ожидает, что реакция будет, как у мамы, - вздох: "Ну ладно... Не надо, сама сделаю..."
Но реакция оказывается совсем другой:
— Неужели? А я-то думал, что ты всю жизнь только противни и делал. Если тебе поручать только то, что ты умеешь, то тебе придется только есть да спать. А это, знаешь ли, утомительно, вредно для здоровья, да и надоедает. Тебя просто жаль. Сделай уж, для разнообразия, пока хоть противень.
И Стасику приходится на время переквалифицироваться в кухонного мужика. Ну ладно уж, но только ненадолго. И он старательно бьет молотком по пальцам, по коленям, иногда даже попадает на зубило. И странное дело: чем ближе конец работы, тем менее неприятной она ему кажется. А когда с готовым противнем подходит он к Ивану Лексанычу, в его голосе звучит не совсем понятная просьба:
— А можно, когда сезон закончится, я этот противень домой возьму, - и, заметив удивленный взгляд, тихо добавляет: - Я его маме покажу, а то она не поверит.
А Коля, придя вечером, спрашивает:
— Что, вместо сковороды решили противень купить? Смотри-ка, какой хороший и по размеру нам как раз подходит. - И Стасик в стороне расцветает маковым цветом.
А через несколько дней возникает проблема занятости. Делать больше нечего, все дела переделаны. Когда еще студентом я работал в геологической партии, наш начальник в аналогичной ситуации поступал очень просто - одних заставлял делать, других - переделывать. Чтобы не началось разложение от безделья. В нашем отряде такой волевой личности нет, мы махнули на все рукой: разлагаемся.
А Коля ежедневно совершает маятниковый маршрут: контора - квартира председателя - магазин - снова квартира - магазин, и так до вечера. Его уже знает весь поселок. Коля вообще человек заметный. Когда мы с ним вместе идем по городу, все девушки улыбаются нам навстречу, а если я пытаюсь улыбнуться им в ответ, они почему-то сразу хмурятся и отворачиваются.
Лешка Пронин, самый ехидный парень в экспедиции, как-то рассказывал мне, в присутствии достаточного количества слушателей, естественно:
— Смотрю я - идут навстречу какой-то мужчина и с ним маленький мальчик, подхожу ближе, а это, оказывается, Коля и ты.
Однажды Коля побывал в заграничной туристической поездке. Волею случая (а не программы) часть их группы оказалась в кабаре, где демонстрировался стриптиз. Кульминацией стриптиза был момент, когда девушка, уже совершенно обнаженная, вручала розу своему избраннику - королю вечера. Роза являлась не только символом платонического признания, но и... как бы помягче выразиться... своего рода контрамаркой на вход. Конечно, роза досталась Коле. Увы, на том вечере он был с женой.
Не только девушки сразу замечают Колю. Прошлой зимой к нам в институт зашел репортер. Конечно, и он не смог пройти равнодушно мимо Коли. К делу он приступил чисто по-репортерски - с ножом к горлу - и скоро получил богатейший материал для воскресного радиорепортажа. Репортаж начинался очень романтично: "Как только я увидел в коридоре его богатырскую фигуру, я сразу же представил себе, как он легко взбегает на горные хребты и, набрав полную могучую грудь воздуха, кричит: "Горы, я покорю вас!" А заканчивался жизнеутверждающим аккордом: "Снова навстречу трудностям, на поиски кладов!" Целый месяц после этого Коля избегал встречаться со знакомыми, на работу пробирался бочком, за полчаса до начала, а уходил только тогда, когда убеждался, что в институте уже никого нет. Вместо "здравствуй" его встречали жизнеутверждающим: "Горы, я покорю вас", а потом и вовсе романтическим: "Иго-го, я вас открою".