Между Демионой и Азием воцарилось напряженное молчание.
—Я кхм... с тобой не так часто занимался обороной, да и в принципе физической подготовкой, да и в последний раз это было...
—На мое восьмое день рождение, ты тогда научил меня первому приему самообороны, когда меня начал задирать друг Кассандры.
Легкая улыбка мимолетно промелькнула на лице отца, но тут же угасла с новыми словами:
—Да, этот мальчуган посмел зажечь пару прядей на твоей голове, ему захотелось праздника, но ты ответила ему через месяц вполне достойно.
—Ха, синяк на его скуле долго проходил.
—Ну, мы смогли с тобой поставить удар левой.
Теперь на лице Демионы расплылась широкая улыбка, она помнила эту единственную победу и первую месть в своей жизни. Тогда и правда ее отец помог ей атаковать. Пожалуй, она не так беспомощна, каковой себя считает, но это было раньше, сейчас же соперники посильнее будут.
—Мы с тобой должны начать с физической подготовки, ведь выход к людям близок.
Демиона согласна кивнула, и началась изнурительная тренировка для них обоих. У нее не получалось почти все, отчего отец иногда краснел и срывался на крик, ведь просто пробежать 5 кругов для нее было непосильным трудом, горели легкие будто окутаны диким пламенем и во рту образовывалась засуха.
Через полчаса бега она не могла собраться с силами продолжить тренировку. На что ее отец посмотрел взглядом всевеликого мученика, словно говоря: «ну за что мне все это?» Демиона, держась за стеночку одной рукой и пытаясь отдышаться ртом, старалась собрать все силы в кучу, но получалось плохо. Азий подошел к ней и наклонился, держа руки за спиной, словно строгий учитель:
— Еще не поздно отказаться от этой затеи, ты можешь попробовать позже.
Демиона была бы рада уже и отказаться, только она слишком долго мечтала, чтобы так просто не пройти одну тренировку. Что уже говорить о том, что это был ее единственный и оврзможно последний шанс попасть в людской мир. Подавив желание согласиться, она подняла взгляд на отца и слегка покачала головой. От этого движения Азий нахмурился и поджав тонкие губы начал показывать силовые упражнения на руки и ноги.
В целом же тренировка заняла около четырех часов, и это только без применения демонических способностей. К тому моменту Демиона отдала все силы, чтобы продержаться до конца этого тяжелого занятия, стоило ей это совсем немало, она отдалась полностью, а вот как завтра вообще пойдет в мир человеческий, пока представить себе не могла, мысли хаотично распределялись в голове, образуя суматоху.
Азий смотрел на дочь обреченно, хмуря брови и сжимая и так тонкие губы в одну линию. Его расстроил тот факт, что у нее получилось продержаться все это время, но решение было принято, он отпустит ее к людям.
***
Тем временем, в одной комнате дома, где воцарился полумрак, виднелись две женские особы. Они расхаживали по комнате и активно жестикулировали. Их силуэты отчетливо просматривались в ночное время суток через окно, закрытое плотными шторами, за которым горел подсвечник на стене, делая силуэты зловещими.
—Да как она посмела! У меня были планы, а теперь из-за этой, этой... Да у меня слова про нее закончились, она постоянно лезет туда, куда я собиралась.
Между прочим, не один месяц! Вот почему я должна тратить свое драгоценное время, проводя в ее компании? Мне и так ее дома хватает.
Силуэт размахивал руками, стараясь громко не выкрикивать слова, громкий шепот, все же был слышен даже через окна.
Один женский силуэт резко замер на месте.
—Ты должна взять себя в руки, иначе ты недостойна звания будущей демонессы.
Женский голос словно хлыст, заставил замолкнуть и прислушаться. Женщина подошла резкой походкой и не церемонясь, схватила подбородок второго силуэта:
—Не смей показывать свои чувства, ты выглядишь жалкой... - небольшая пауза и тихое продолжение, - а ведь когда-то, я была такой же, как и ты: дерзкой, капризной девчонкой. И посмотри ГДЕ я сейчас! В старом доме, который стоит на этой земле ровно тысячу лет и без изменений, это и близко не похоже на дворец, или хотя бы на подобие его. Мой муж жалкий демон-оружейник, в котором нет и капли от предков дьявола, он никчемен, и я должна терпеть и его, и его нагулявшую на стороне дочь, которая живет с нами.