— Я так же рада снова тебя видеть, Рэйган.
Надзиратель хрюкнул, и махнул ей, чтобы она передала ему корзинку. Роуз так и поступила, а он принялся со своей обычной неуклюжей увлечённостью рыться в её содержимом. Удовлетворившись, он вернул всё обратно:
— Заносите.
— Прежде чем я войду, мне нужно ещё кое-что обсудить, — сказала ему Роуз. — Или, точнее, кое о чём тебя уведомить.
Лицо тюремщика приняло кислое выражение. Что бы она ни собиралась сказать, он знал, что ему это не понравится.
— Завтра я возьму с собой двух женщин в качестве помощниц, — сказала Роуз, и замолчала, давая ему время усвоить сказанное.
— Не могу позволить, — мгновенно выдал Рэйган.
— Можешь, и позволишь, — твёрдо сказала Роуз. — Суд над Лордом Камеронов будет послезавтра.
— И какое это имеет отношение к вашему непомерному нарушению правил, из-за которого меня посадят? — потребовал этот омерзительный тип.
— Ему нужно нормально принять ванну, — объяснила Роуз.
— Думаете, у нас тут постоялый двор? — укорил её Рэйган. — Может, вы хотите, чтобы ещё и цирюльник зашёл? Готов поспорить, я смогу рекомендовать вам одного такого!
Роуз подняла бровь:
— Не ожидала от тебя такого.
— Да, блядь! — выругался пухлый тюремщик. — Потому что ни хуя подобного не случится! Я скорее устрою роскошный бал остальным моим гостям.
Она мило улыбнулась ему, и ответила:
— Это, возможно, было бы чересчур, но если ты считаешь это хорошей мыслью, то я не против. Уверена, им не помешает размяться.
Рэйган не особо хорошо умел улавливать сарказм. Его бледная кожа с розовыми и белыми пятнами потемнела до нездорового свекольного оттенка:
— Вы, блядь, спятили? Я не предлагал это всерьёз!
Приняв разочарованный вид, Роуз кивнула:
— О. Очень жаль. Ну, тогда забудь об этом. Как бы то ни было, две моих горничных принесут завтра с собой большую бадью. Им также потребуется сделать несколько ходок наружу, чтобы принести горячей воды. Уверена, ты проявишь понимание.
Лицо Рэйгана опухло, и казалось, что его вот-вот хватит удар. Роуз заволновалась, что он может внезапно умереть, что станет неудобством для её планов.
— Леди, какая часть в слове «нет» вам непонятна?
Её взгляд заледенел:
— Та часть, где ты используешь своё положение, чтобы убедить отчаявшихся молодых женщин позволить тебе всунуть в них сморщенную репку, которая у тебя вместо мужского достоинства.
Надзиратель покачнулся, выпучив глаза:
— Ложь! Я же сказал, что это всё поклёп!
— Неужели? — мягко сказала Роуз с ноткой опасности в голосе. — Потому что у меня есть несколько молодых женщин, которым не терпится описать твою репку Лорду Уотсону. Если они лгут, как ты утверждаешь, то тебе лишь нужно спустить твои измазанные жиром штаны, чтобы доказать обратное. Уверена, суд это весьма позабавит.
— Вы блефуете, Леди. Не верю, что вы всех тех девчонок убедили признаться в этом, — предостерёг Рэйган.
Роуз показала зубы, и шагнула вперёд, из-за чего тюремщик был вынужден отступить:
— Мне это никаких неудобств не доставит. Я уже получила разрешение Королевы. А тебя уведомила лишь как формальность. Можешь узнать у неё сам, пока я буду делать доклад Лорду Уотсону.
Рэйган молча глазел на неё какое-то время, подозрительно сощурившись.
Она продолжила наступать:
— Ты ведь не забыл, что пленник — родственник Королевы? Думаешь, она хочет, чтобы её родич появлялся в суде, выглядя как грязный бродяга? — Она приостановилась, с отвращением осмотрев надзирателя с ног до головы: — Впрочем, учитывая твою собственную гигиену, ты, наверное, не увидишь разницы. — Не дожидаясь ответа, она подняла корзину, и направилась к выходу. — К Лорду Уотсону я схожу утром.
Прошла едва ли секунда, прежде чем Рэйган крикнул ей вслед:
— Постойте! Давайте не будем спешить. Я не хотел вас сердить.
После этого он присмирел, и Роуз знала, что больше с его стороны проблем не будет. Прежде она не была полностью уверена, что он будет потакать её желаниям, но теперь не сомневалась, что смогла бы, наверное, даже пронести в темницу оружие, а надзиратель и глазом не моргнёт. Она слишком хорошо была знакома с подобными Рэйгану людьми. В сердце своём он был трусом, и когда она сломала его как следует, он перевернулся к верху лапками как бесхребетный пёс, каковым он и являлся.
Она ещё минуту или две унимала его страхи, а потом удалилась. Как только она отошла от его кабинета, Роуз произнесла в пустоту: