Он выдохнул, чувствуя, как капли пота выступают у корней волос, и медленно двинулся во тьму. Тишина успокаивала — но скоро издалека донесся взрыв хохота, а затем еще и еще один. Видно было, как орки гурьбой стоят вокруг несущего караул товарища. Они явно беседовали о чем-то своем, но можно было не сомневаться: стоит крылатому вала приблизиться, все их взгляды устремятся лишь на него. Манвэ медленно шел вперед, слегка бледнея от напряжения. Еще секунда, и они увидят его, а потом разглядят, как он нарядился… А все Саурон, который так бессовестно оттолкнул его и вынудил изощряться, выдумывая новый способ его соблазнить.
Послышались возгласы восхищения и одобрения, высказанные в традиционной орочьей манере:
— Эй, птичка! Что-то ты грустный, что с тобой стряслось?
Манвэ вздохнул, но искренне признался:
— Он отверг меня и не хочет принадлежать мне одному.
— И только? Иди, утешим.
— Благодарю, не стоит, друзья мои, — смущенно отвернулся он.
Еще пара орков присвистнула, оценив откровенный наряд. Несколько шагов — и Манвэ оказался окружен их плотным кольцом. Вдобавок смазку в анусе удерживать было все сложнее, и несколько прозрачных блестящих капель стекло по внутренней стороне бедер, оставляя влажный след. Вала сжимал сфинктер изо всех сил, и напряженный его вид не остался незамеченным.
— Что с тобой, крылатое чудо?
— Н-ничего, уверяю, — Манвэ попытался вывернуться из лап одного орка, но тут же его сгреб в охапку другой. Он попробовал отмахнуться крылом — но и сильные крылья ухватили и надежно стискивали еще несколько орков.
— Может, проверим? Вид у тебя такой, словно…
Тут взгляд орка наткнулся на влажные капли смазки.
— А это что? господин Гортхаур сделал тебе небольшой подарочек и велел не расставаться с ним?
Светлый вала покраснел.
— Вовсе нет!
— Правда? Мне казалось, вы, светлые, не должны врать. Что, если я проверю?
И грязные толстые пальца орка огладили бедро Манвэ, потом проскользнули во влажную щель между ягодицами, нажимая на сжатое кольцо мышц. Манвэ напрягся изо всех сил, не давая еще и этому орку проникнуть в себя и обесчестить.
В глазах у него стояли слезы. Орк поднес пальцы к плоскому носу с вывернутыми ноздрями, понюхал, потом лизнул.
— Какой ты сладкий, птенчик. Подумай, зачем тебе темный майа, для которого ты очередное завоевание из сотни других? А моя любовь будет крепкой и надежной, — и он поглаживал Манвэ по пояснице, просунув ее под полупрозрачные одежды, крепко обняв светлого валу. В бедро Манвэ упирался крепкий внушительных размеров холм в его штанах, зримое доказательство этого обещания. Манвэ со слезами отказывался, не зная, что делать. Слабых криков и просьб о спасении никто не слышал.
========== Часть 9 ==========
От Саурона не могло скрыться ничего, что происходило в стенах Барад-Дур. Почувствовав, что Манвэ опять попал в неприятности, он со вздохом поднялся с дивана, отстранив от себя эльфов, и отправился выручать своего ангелочка. Тот был в плачевном состоянии. Орки задрали его одежды и не стеснялись лапать везде, где только могли дотянуться. Брать его пока не решались, опасаясь гнева хозяина, но некоторые уже обнажили свою плоть, чтобы вала доставил им удовольствие хотя бы руками. Но вот, когда один из орков потерял терпение и раздвинул ноги Манвэ, над ними нависла грозная фигура Тёмного Властелина. Стражники сразу притихли и расступились, оставив перед Сауроном дрожащего перепуганного валу, который с надеждой смотрел в глаза своему спасителю, судорожно прижимая к груди то, что осталось от его одежд. Кто-то из орков оторвал нижнюю часть и без того коротких одежд, оголив и выставив напоказ самые интимные места. Испуганный таким напором, Манвэ не смог удержать в себе смазку, и та теперь стекала по бедрам, оставляя за собой скользкий блестящий след.
Гортхаур так рявкнул на орков, что те вжались спинами в стену. Одному особо настойчивому отрубил голову. Приобняв запуганного Манвэ, Саурон повел его в свои покои, решив все-таки провести время с ним и не возвращаться на праздник. Впрочем, он уже успел развлечься со своими эльфами и был не слишком заинтересован в близости с валой. Майа отвел его в купальню, помог раздеться и потом вместе с ним забрался в воду. Гортхаур расслабленно откинул голову на бортик ванны и прикрыл глаза, одной рукой лениво поглаживая прижавшегося к нему Манвэ по спине.
— Не боишься намочить крылья? — полюбопытствовал Майрон, окинув его взглядом.
Хотя орки, которые его чуть не оприходовали, были серьезно наказаны, по телу Манвэ до сих пор пробегала дрожь страха, которую он силился унять.
— Нет, — робко ответил он Саурону.
Затем выпростал крылья из-под его руки, взмахнув и расправив их широко. Пара перьев хлестнула Саурона по лицу, хоть Манвэ и отодвинулся, и вода скатилась с них крупными прозрачными каплями. Светлый вала встопорщил перья, распушившись и обрызгав Саурона, а потом снова сложил их за спиной — теперь они были совершенно сухими. Не считая, конечно, паховых крылышек, которые полностью погрузились в воду.
— Я отряхнусь, и это тоже потом обсохнут, — сказал он, перехватив взгляд Саурона. — Ох, прости, я тебя всего обрызгал!
И Манвэ попытался стереть капли с его лица, но только замочил еще сильнее.
— Нет уж, прекрати, будь добр! — Саурон раздраженно вывернулся из его объятий.
Он легко мог бы превратить этот бассейн в озеро кипящей лавы с огнем и обсохнуть там, но не стал, не желая пугать Манвэ или опалять ему крылья.
Они лежали друг подле друга еще немного. Видя, что темный майа не проявляет ни малейшего интереса к нему, Манвэ опечалился, но жаловаться было не на что: ведь Саурон честно признался, что вовсе его не любит. И это терзало Манвэ, но любовь его была так сильна, что он был счастлив одним тем, что любит сам. Тогда он обнял его и, удобно устроившись у него на груди и накрывшись крылом, задремал. А когда очнулся, Саурона вновь нигде не было.
— Господин тренирует всадников-кольценосцев — пояснил ему эльф-слуга.
Манвэ погрустил немного, но к вечеру на него напала жажда деятельности, и он отправился на поиски возлюбленного, и впрямь обнаружив Саурона верхом на небольшом драконе в окружении нескольких черных всадников на таких же летучих тварях. Они летали в ущелье неподалеку от Ородруина, обучаясь отбивать атаки, и были к вечеру изрядно уставшими от бесконечных тренировок. Все они походили издалека на черный водоворот. А Манвэ, который, расправив все три пары крыльев, направился к ним, стал похож на голубя, который очутился в стае ворон.
Не дожидаясь, пока его подстрелят или атакуют мечом, он подлетел к Саурону и обнял его; изнуренные назгулы, опустив мечи и стрелы, лишь изумленно проводили его глазами. Дракончик взбрыкнул, сбрасывая наездников, и Саурону пришлось держаться за Манвэ, чтобы не упасть вниз, а тот упрямо уносил его прочь от поля битвы. Светлый вала явно был полон решимости провести эту ночь с ним.
— Ну что ты опять за мной притащился? — устало спросил Саурон, обнимая его за шею.
Тёмный Властелин был не в самом лучшем настроении и у него даже промелькнула мысль о том, чтобы вновь запереть неугомонного валу где-нибудь в подвале. Он подавил этот порыв и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
Манвэ встревоженно глянул на него. Он не понимал, почему его старания не дают результата, и майа все так же холоден. Неужели и правда никогда не удастся добиться его любви? Оказавшись на смотровой площадке на вершине Барад-Дур, куда отнес его Манвэ, Саурон сразу отстранился и направился в свои покои. Поникший вала печальной тенью следовал за ним. Последнее время Гортхаур не испытывал к нему не то что любви, но даже похоти. Вала с тоской вспоминал былые дни, когда в Валиноре Майрон ухаживал за ним, добивался внимания. И брал несдержанно. Манвэ тихо вздохнул, уперевшись взглядом в спину майа.