Поэтому Манвэ приходилось терпеть не только касания Саурона (их он ждал с нетерпением и затаенной дрожью), но и скользящие по нему взгляды.
— Кажется, кто-то по мне скучал, — и ладонь Саурона скользнула под одеяния светлого, оглаживая контуры его члена. Потом светлые одежды рывком были содраны и отброшены в сторону.
Манвэ понял, насколько соскучился по прикосновениям Саурона, и каждый раз, когда тот едва дотрагивался до него, отзывался в теле вспышкой желания. Он уже весь изнывал от нетерпения, но руки его были скованы, и Саурон нарочно подтянул цепи вверх, так что Манвэ не мог до себя дотронуться. Он с усмешкой похвалил себя за дальновидность, а то его ангелок давно уже кончил бы, обвил его за шею и мирно уснул у него на коленях. А Саурон вовсе не хотел этого: ему нравилось растягивать удовольствие, пусть даже сквозь слезы светлого, который уверял, что оттягивание момента больше похоже на изощренную пытку. Ладонь Саурона скользила по бархатистой коже, кружа и касаясь чего угодно, кроме того места, в области которого Манвэ действительно изнывал от нетерпения и желания. Он вилял бедрами и пытался извернуться, чтобы самому коснуться ладони Саурона и потереться об нее, но удостаивался только очередного сильного шлепка и обидного комментария.
— Какой похотливый птенчик, — беззастенчиво заметил Саурон. — Тяжело, должно быть, было сдерживать такую страстность возле холодной, как блеск далеких звезд, Варды?
Манвэ зарделся.
— Это ты пробудил ее во мне. До тебя я жил невинно.
Но Гортхаур рассмеялся в ответ на подобное обвинение. Стоило ему нажать на припухшую нижнюю губу, как Манвэ все понял и сам взял его пальцы в рот, сперва робко, потом охотно облизывая их.
— Постарайся хорошо, — прошептал Саурон. — Не хотелось бы порвать своего птенчика насухую, — и Манвэ все понял, обильно смачивая его пальцы слюной.
Пока одна ладонь Саурона тискала его бедра и ягодицы, разведя их, два пальца другой одновременно нажали на сжавшуюся дырочку ануса и толкнулись вглубь: первое ощущение, когда острые длинные пальцы с когтями царапали его, было неприятным, но довольно скоро Саурон нашел его болевую точку, заставив Манвэ вскрикнуть от желания. Он нажимал одновременно и изнутри на стенку его входа, и снаружи на местечко за яичками, срывая очередной нетерпеливый стон. Манвэ сам нетерпеливо терся об него, вздрагивая. Крылья его сперва бились, вздрагивая беспорядочно тоже, но после проникновенно сказанного на ухо: “Отрежу снова” — Манвэ все понял и сложил их. Саурон удовлетворенно отметил, что долгая прелюдия не требуется, и его ангел по крайней мере достаточно разгорячен, чтобы принять его любовь в себя целиком, после чего заставил его податься назад и насадил на себя почти целиком за одно движение, чувствуя, как Манвэ непроизвольно сжимается — так сладко, что тоже захотелось кончить в него прямо сейчас. Но этого Саурону не хотелось.
— Расслабься и отпусти меня, — прорычал он снова.
Череда медленных глубоких толчков, нажимающих на сладкое и болезненное место глубоко внутри, доводила Манвэ до высшей точки наслаждения и без необходимости самому помогать себе в этом. Довольно скоро он понял, что излился себе на живот, и стыдливо отвернулся. Оставалось надеяться, что Саурон не заметит его слабости. Но тот, естественно, мигом ощутил, насколько расслабленным и счастливым стал казаться его птенчик.
— Что там у тебя?
Он увидел светлые капли семени и, куснув его за плечо, заявил:
— В следующий раз заставлю надеть специальное кольцо, чтобы ты научился кончать одновременно со мной.
— Кольцо? — изумился Манвэ,не понимая, как безделушка может помочь в таком деле.
— Только надевать его я буду вовсе не на твой палец, пернатое недоразумение.
В этот момент Манвэ вздрогнул, испугавшись и снова приятно сжался, а Саурон продолжил грубыми быстрыми движениями его брать. Вала сладко простонал, когда через некоторое время ощутил в себе горячее семя. Он обернул голову, и Саурон на мгновение утонул в прекрасных голубых глазах. Далее последовал долгий чувственный поцелуй, чего не случалось уже давно. Майа покинул его тело и снял цепи. Как только это произошло, Манвэ тут же повис на шее Тёмного Властелина, напрашиваясь на ласку. И он ее получил. Майрон покрывал его лицо поцелуями и, прижимая к себе, ласково гладил мягкие крылья.
— Ты любишь меня? — затаив дыхание, спросил Манвэ.
На этот раз Саурон не ответил. Что ж, по крайней мере не категоричное “нет”. Это порождало надежду. Вала прижался к его плечу, счастливо улыбаясь и шлепая босыми ногами по коридору.
— Может быть, — уклончиво ответил Гортхаур, вспомнив, как переживал, когда не смог найти Манвэ.
За это почти признание он получил поцелуй в щеку (Манвэ был ниже ростом и не мог дотянуться выше). Вала был готов взлететь от счастья, он то и дело льнул к своему возлюбленному. Устав от такого внимания Саурон грозно прошипел:
— Еще немного, и я передумаю!
Но Манвэ не обращал внимания, зная, что майа ни за что не исполнит свою угрозу.
— И что ты сделаешь тогда? — с глупой улыбкой счастья спросил он.
— Верну Варде ее несносного муженька.
— Ох нет! Майрон! — Манвэ уцепился за него еще крепче. Лазоревые глаза его расширились от ужаса, едва он вспомнил однообразное существование в Валиноре, на вершине Таникветиль, унылые дни, холод, бесстрастность, никакого огня, умиротворенные и слабые чувства… Нет уж. Пусть лучше все считают, что он низко пал, но он будет счастлив тут, с Майроном.
========== Часть 10 ==========
Увы, никто из любовников не знал, что в Амане считали, будто Саурон удерживает Манвэ силой. Этой точки зрения придерживался Эонвэ, до сих пор пылающий гневом и готовый спасти господина отовсюду. Иногда до Валинора приплывавшие из Эндорэ эльфы приносили вести о бесчинствах Саурона, и в душе Эонвэ зрело желание взять отряд верных крылатых майар и вызволить бедного владыку ветров. К счастью, сам Манвэ об этом не знал и в тот момент, когда отряд майар готовился вызволить его, счастливо висел на шее у Саурона. После жаркой близости он утянул его за собой в купальни, а оттуда хотел было снова позвать в постель, но у Саурона были дела поважнее, и он оставил его одного с верным Нархом, но по крайней мере осчастливленного.
— Бедный, тебе перепало от него? — Манвэ сочувственно поглядел на отметину когтистой сауроновой длани на обиженном личике эльфа, и подозвав к себе, принялся врачевать.
У Тёмного Властелина всегда было много дел. Скоро ему понадобилось отлучиться на некоторое время в Дол Гулдур. Распрощавшись с Манвэ, который обижался из-за того, что любимый не брал его с собой, он отправился в крепость на другом конце Средиземья. Тащить с собой валу он не пожелал, потому что знал, что тот будет всячески отвлекать.
И, к несчастью, именно в этот момент Эонвэ выступил во главе небольшого отряда крылатых майар. Валар не пожелали к ним присоединиться, ведь многие из них считали Манвэ отступником и даже не желали его возвращения. Эонвэ пришлось справляться своими силами. Расчет был на то, что им удастся быстро и внезапно проникнуть в Мордор и освободить Манвэ. И им улыбнулась удача — Саурона не было в крепости, а назгулы спохватились слишком поздно.