Пока среди тел попадались одни зрелые мужчины и женщины, Несса ужасалась, и всё-таки сдерживала себя. Но когда в беспорядке окровавленных туш она заметила лицо маленькой девочки, то не выдержала и разрыдалась.
— Сколько времени мы в Гроттхуле поклонялись Асварготу, ни разу это не доходило до таких бесчинств, — сказал Фелинн, не находя вокруг ни единого места, которое не было бы залито кровью.
— Может, вы просто не знали, какого рода поклонение ему больше мило, — мрачно предположил Арли.
Им всё же удалось отыскать заначку сушёной рыбы в жилище одного старателя. Недостаточно для сытного питания, но если расходовать неспеша, до Глубинных ярусов должно было хватить.
К тому же, когда снова миновали Грибные Топи, Фелинн изъявил желание остаться.
— В Гроттхуле теперь правит Альм, — сказал княжеский сын, не подозревавший о том, что произошло с его родной. — Он один из немногих людей, о которых я могу сказать, что они ненавидели меня сильнее отца. Думаю, мне больше не следует туда возвращаться.
Арли ничего не спросил у него и никак не возражал: уж он-то сознавал, каково это — быть изгнанником из родного дома. Когда они распрощались с княжеским сыном и тот скрылся за воротами Фаар-Толи, Арли почему-то не сомневался, что Фелинн будет счастлив. Это читалось в том, каким он вернулся из грибных Топей. На глубинном уровне Арли даже понимал, что Фелинн стремится не к обретению убежища, а к воссоединению с той, в которую влюблён, — в этом павший Служитель теперь тоже кое-что понимал.
На торговом посту Фаар-Толи выменяли немного трута в обмен на Пламя. Арли должен был экономно расходовать силы перед встречей с тем, что жило на Глубинных ярусах. По ходу приближения к Фангекаэльдеру Арли снова перестал спать, а Друзи постоянно мучили кошмары.
— Вы заметили? — спросила как-то Несса. — Мы давно уже не встречали людей-без-огня…
— Они боятся нас? — оживлённо воскликнул Друзи, чьи глаза сильно ввалились за время путешествия. — Они остерегаются Пламени и остроты моих дротиков?
— Либо им просто велели затаиться, — понуро сказал Арли. — Потому что тьма, повелевающая ими, ожидает чего-то… Или кого-то.
О Фангекаэльдере не рассказывают в Раскалённой Цитадели. Место это, служащее вратами в Глубинные ярусы, прослыло напоминанием о туманном прошлом Служителей. Даже сейчас обветшалые стены крепости сохраняют на себе следы гари, а колонны, хотя бы при беглом рассмотрении, кажутся оплавленными. Именно здесь были обнаружены скелеты цвергов с явными последствиями гибели в Пламени. Именно здесь, как считалось некоторыми хронистами, сложил свою голову последний цвергский король.
Все трое молчали, минуя населённые эхом залы с расписанными резьбой стенами. Должно быть, много лет назад резьба оживляла картины в высшей степени героические и примечательные, однако теперь их оплывшие, размазанные черты навевали лишь горечь и мысли об ужасе, постигшем защитников этой крепости. Давно уже не имело значения, чем жили цверги, чему они поклонялись и что ненавидели. Фангекаэльдер навсегда останется гранью между вершинами Тартарии и её низами; чертой соприкосновения цивилизации и обиталища первобытных теней; точкой невозврата из мира мёртвых в обитель живых.
На Фангекаэльдере обрывался и Вьющий тракт. Дальше не было ни единого источника света, ни единого проблеска спасительной видимости, на который можно было положиться в пути. Пропитанный горючим маслом факел выхватывал из темноты древние цвергские развалины, колоннады и галереи, между которыми сновал ветер. Редчайшие шорохи, лёгкие сквозняки, журчание отдалённых ручьёв раздавались здесь так робко, нерешительно, словно боялись нарушить посмертное затишье, с уходом которого это место утратит свой устоявшийся лик.
А когда это произойдёт — случится нечто ужасное.
На второй день после их попадания на Глубинные ярусы исчез Друзи. Арли слышал, как охотник поднимается со своей лежанки и в состоянии, похожем на вялую полудрёму, уходит во мрак. Адепт был уверен, что случившееся лишь сон, но ничуть не удивился, проснувшись и обнаружив пропажу охотника. Бессмысленность поисков казалось ему почти аксиомой.