Фелинн шёл рядом, держа в руке факел, и Арли, не удержавшись, спросил:
— Как можно жить в таком месте? Стоит в полумраке свернуть не туда — полетишь вниз и расшибёшься об острые камни. Дурость и только!
— У тех, кто живёт здесь с рождения, было время привыкнуть, — уныло откликнулся Фелинн, на ходу позвякивая кольчугой, одетой под кожаную куртку. — А мне, знаешь, мать рассказывала истории про ваш орден, — вдруг добавил он. — И про ваше… Жерло. Объясни мне, что это за Жерло такое?
— Жерло Извечного Пламени, — с гордостью ответил Арлинг. — Оно даёт нам силу и обогревает Пламенем, что сочится из его недр.
— Выходит, вы живёте на краю пылающего кратера? — усмехнулся юноша. — Дурость и только.
Арли уловил соль упрёка и больше ничего не спрашивал.
ㅤ
Крылан велел разместить Служителей в обеденной зале, под потолком которой в самом деле висело шипастое чучело зубатого червя. Адепты расселись за длинным столом, их угощали копчёным окунем и отваром из сизопахучек. Дружинники князя в оба глаза следили за гостями сквозь прорези в шлемах, а двое то и дело крутились возле окон, что-то усердно за ними высматривая.
Несса сидела между Россом и Джошуа и размышляла о том, что произошло на последней стоянке. С той поры она не искала внимания адептов и не могла проявить интерес, даже когда Ред или кто-то другой пытались за ней ухлёстывать.
Все её мысли были заняты тем сном, той выходкой злобного штрата…
Вредный дух, навевающий кошмары. Наверняка это его лики она видела в Цитадели; он так истязал её, развлекался, давя ей на больное. А затем была чёрная пропасть… И разговор с Арлингом, который тоже обернулся сном.
Неужели штрат настолько изощрён в своём умении мучить? Ей-то казалось, она наконец сумела заключить с Арлингом перемирие, смогла заставить его разглядеть в ней что-то ещё, кроме объекта слепой ненависти. Она вспомнила, как он велел ей замолчать, но не погнал прочь, — и долгое время, пока пробуждение не развеяло иллюзию, они оставались вдвоём.
Но всё было обманом. Всё было плодом тлетворной магии, которая имела своей целью ранить и обводить вокруг пальца. А теперь Грегори послал Арлинга в гроттхульский лес, где ему предстояло сразиться с рудомолами — «злобными и крайне упорными тварями», как говорил князь. «Он ведь может и не вернуться», — подумала Несса, и лёгкая дрожь пробежала по её спине. Она сама слышала, от успеха Арлинга зависел исход переговоров с князем. Но действительно ли причина её волнения была в этом? Так ли переживала она о судьбе Шествия, или боялась потерять что-то ещё?..
Крылан сидел во главе стола, потягивал водку из глиняной кружки и разглядывал Служителей своими маленькими надменными глазками. Рядом с Нессой Джошуа наклонился к Грегори и украдкой сказал:
— Наставник, ты уверен, что послал кого нужно? Меня тревожит…
Сразу с противоположной стороны стола Селвин шепнул Реду:
— Спорим, он этих рудомолов перепьет? — и Ред прыснул от смеха.
Грегори утихомирил обоих строгим взглядом, но тут заметил, что и князь слушает разговор с тревожным любопытством.
— Какие-то сомнения? — громко спросил Крылан.
Грегори прокашлялся и прохрипел, обращаясь сразу и к Джошуа, и к князю, и ко всем адептам разом:
— Никаких сомнений. Мой выбор был осознанным и, делай я его снова, он остался бы тем же. Если моё звание наставника ещё имеет какое-то значение, прошу довериться мне и не оспаривать моего чутья. В случае неудачи я, разумеется, приму всю ответственность.
— Уверенный в себе лидер, — угрожающе прошипел князь. — Достойно уважения.
ㅤ
Лёгкий порыв холодного воздуха намекал на присутствие недалеко впереди крупной пещеры. Свет факела Фелинна, прежде ровно стелившийся под ногами обоих, резко раздался в стороны, и Арли увидел несколько коряво загнутых вьюностволов, тянущихся к нему, как щупальца скрытого во тьме чудовища.
— Пришли, — сказал Фелинн, хотя Арли и так уже понял, что они достигли окраины Путаной рощи.
Он зажёг Пламя в ладони и усилием воли сделал его ярче, намного ярче, чем факел княжеского сына и весь тот огонь, что тускло освещал Гроттхуль.
— Во имя Жерла… — только и смог выдавить адепт, обнимая взглядом раскрывшуюся перед ним картину.
Пещера оказалась до того раскидистой, что не было видно краёв, а саму её, куда ни глянь, пронизывали густые заросли вьюноствола, закрученные и сплетённые в непроходимую пущу. Вьюностволы ощутимо различались в толщине; казалось, они вырастали отовсюду, и каждый такой вырост венчали отростки поменьше, в свою очередь разветвлявшиеся на ещё более мелкие щупальца, коим не было числа. Старинная дощатая дорожка, местами скошенная и оплетённая деревом, тянулась сквозь эту непролазную чащобу куда-то вдаль, пока не терялась из виду за неровными линиями ветвей.