Он указал на плиту:
— Свидетелями да будут мои предки. Я не трону никого из вас. Жизнь служанки не стоит жизни Служителя Пламени и княжеского отпрыска — такова незатейливая истина. Но из моего города вы должны убраться теперь же. Иначе, клянусь Асварготом, вы примерите на себе маски моей неблагосклонности.
— Асварготом? — опешил и одновременно разозлился Арли. — Значит, вот оно как? На Срединных ярусах вы не юлите и клянётесь нести смерть под его эгидой?
Ротте рассмеялся. Надо сказать, на смех это было похоже лишь отдалённо: так обычно скрипит ржавый доспех или задыхается больной слепыш. Потом, узнавая там и здесь о зверских расправах этого человека, Арли понимал, что тогда барон в несвойственной для себя манере снизошёл до ответа, вместо того чтобы казнить наглеца на месте.
— Что тебя удивляет, малыш? На Срединных ярусах ещё помнят богов такими, какие они были с начала времён. Наши ритуалы истинны, наши верования не отравлены самообманом. Боги отвечают на наши молитвы — ибо мы знаем, как ублажить их. А скоро, совсем скоро, я собираюсь напомнить об этом и остальной Тартарии…
— Напомнить! — вторил ему Хрящик.
Арли раскрыл было рот, но предчувствие подсказывало ему, что лучше прекратить сотрясать воздух словами — себе же во благо. И он промолчал, а Ротте отдал распоряжения страже.
Засим Арли был освобождён от кандалов и доставлен к остальным. Фелинна, едва живого после обращения, вытащили из темницы; вдобавок он страдал от заработанных ожогов. Друзи громко причитал, когда его будили, но вид направленных в сторону охотника заострённых гвизарм быстро отрезвил его.
Уже меньше чем через час все четверо навсегда покинули Железные Норы.
Цвета иной жизни — часть первая
«Грибные Топи одевают в шелка аристократию,
поят грибными настойками всякого третьего
пьяницу, согревают торфом едва ли не каждый домашний
очаг. При всём при этом им удаётся оставаться одной из самых
загадочных и заказанных для чужаков областей Тартарии»,
— Борхес из Хальрума, «Рассуждения о городах Тартарии».
В дороге Фелинн и Арли вели себя так, будто первый не оказался оборотнем, а второй не обжёг его хвостом саламандры, жившей в плаще. Адепт хотел услышать объяснения княжеского сына, а уж потом решить его судьбу. Фелинн был ещё слаб от полученных ожогов и едва ли смог бы оказать сопротивление, хотя раны заживали на нём с чудодейственной скоростью. Арли и сам не представлял, что хочет от него услышать, но почему-то верил — или хотел верить — в наличие у Фелинна хоть какого-нибудь оправдания.
Неужели Арли действительно придётся его убить?.. Фелинн был опасен, это не подлежало сомнению. Ещё он был нахалом и высокомерным козлом, но Арли, как ни прискорбно было это признавать, успел привязаться к нему в походе. Он не доверял княжескому отпрыску, а после увиденного ещё и опасался его, — но смерти Фелинну не желал.
Для остальных придумали не самую убедительную, но соответствующую внешним признакам историю. Якобы Арли и Фелинн нарвались в Железных Норах на бандитов, и в пылу схватки Арли случайно обжёг княжеского сына. Барон Ротте, не желая дожидаться, пока чужеземные гости принесут новые неприятности, выставил их вон. Так это преподнёс Арли, а Фелинн с глупым видом поддакивал ему и присовокуплял неуместные подробности, призванные добавить всей небылице правдивости.
И похоже, Друзи такое объяснение устроило. Не то чтобы ему вообще нужна была причина продолжать поход — жажда мести и без того не позволила бы ему прохлаждаться в Железных Норах слишком долго. А вот недоверчивый взгляд Нессы подсказывал, что она заподозрила в словах Арли ложь. Так это было или нет, девушка не высказала открыто. Арли был ей благодарен: именно громких сцен он хотел избежать, утаивая правду.
— Всё это после смерти матери началось, — рассказал Фелинн во время привала, когда они с Арли шли наполнять бурдюки в ручье. — Говорят, над княжеским родом Гроттухля висит проклятье, и дети княжеских кровей иногда становятся оборотнями. Когда они обращаются, то утрачивают над собой власть. Ими управляет чудовище, обуянное жаждой убийства и голодом. Да, именно в таком порядке…
Арли выслушивал его, не прерывая. Фелинн наклонился к небольшой скальной трещине, в глубине которой журчал ручей, и зачерпнул немного воды горлышком фляги. Затем ещё раз.