После того как меня осмотрел Земсков – повязки не меняли, решив, что пока нормально, терпит, кровотечений не было, – я стал собираться. Постепенно шум дня в больнице стихал, наступил вечер, горели лучины. Я, надев на запястье часы и на палец перстень, прокрался к выходу. На крыльце курили двое больных, но я не обратил на них внимания и прошествовал в сторону местного «скворечника», то бишь сортира. Обойдя его и скрывшись за кустами сирени, стал красться к отдельно стоявшему одноэтажному домику, где жил Земсков. Врача дома не было, как я понял из услышанного разговора Никифора и одного из больных, он укатил на какой-то светский раут, то есть на вечеринку, и, похоже, до поздней ночи его не будет, если вообще не до утра. Земсков был холостым и позволял себе водить женщин. Правда, в больницу, в свой дом не водил, репутацию берёг, но ночами пропадал. С моего попадания в больницу это уже третий случай, когда он уезжал.
Из-за того, что у меня не было денег, а соответственно, и одежды – рваньё больных меня не заинтересовало, да и размеров подходящих не было, – я и решил позаимствовать всё, что мне нужно, у Земскова. Тем более мы были одного роста, правда, тот был пухлым, что твой колобок. Ничего, как-нибудь освоимся. Оставлять такой след, конечно, не хотелось, так что посмотрим по ситуации.
– Не доверяет, – криво усмехнувшись, едва слышно пробормотал я, когда нащупал на входной двери достаточно большой замок.
В принципе, я это предвидел и запасся куском жёсткой проволоки. Ею я замок и открыл. Шмыгнул внутрь и стал осматривать все помещения в доме. Особенно тщательно обыскал спальню. Хотя действовал и в полной темноте, луна была за тучами, но тайничок нашёл. Причём не пустой. В нём мной, кроме толстой пачки денег, были обнаружены пистолет без кобуры, на ощупь я определил «Браунинг-1903», с полным семизарядным магазином и три запасных магазина, снаряжённых, а также несколько бумажных пачек с патронами. Идиот, разве можно долго держать снаряжёнными магазины? Так пружины ослабнут. Ничего, теперь оружие попало в опытные руки, разберёмся. Я как взял пистолет, так и не захотел его отпускать. Моё.
Кроме денег, трёх луковиц-часов, были ещё какие-то бумаги, толстая стопка. Не сразу я заметил, что в неё была вложена тоненькая книжица. Что это такое, непонятно, не вижу, темно.
Чуть в стороне от тайника я нащупал небольшой саквояж Земскова, не пустой, он с ним на выезды ездил. Я аккуратно его освободил, оставив только перевязочные средства и скальпель, и убрал в него свои трофеи. Потом, открыв шкаф, стал осматривать одежду врача. Чёрт, попробуй в темноте подбери нормальную одежду, чтобы хоть немного была по размеру. По крайней мере, штаны подобрал, ремень тоже, хороший такой. Бросил в саквояж пару свежих сорочек. Вот сапоги мне не подошли, врач имел на удивление небольшой размер ноги. Хватит на этом.
Забравшись в чулан, я зажёг керосиновую лампу и стал изучать приобретения. По прикидке, в денежной пачке было около двадцати тысяч рублей. Купюры новые. Сумма вызвала у меня недоумение: откуда у простого и, что уж говорить, бедного врача такие деньги, тем более он даже не дворянин? Но стопка бумаг и книжица в ней всё прояснили. Листы оказались революционной нелегальной газетой «Искра». А книжица – методичка РСДРП.
– Так врач революционер? – хмыкнул я. – Этого мне не надо.
Осмотрел часы. Одни золотые и двое серебряных. На крышке одних, серебряных, была дарственная надпись на имя Земскова. Как интересно. Выдернув из пачки тысячи две рублей, я завернул их вместе с часами в газету, после чего, разлив в чулане керосин, вышел наружу и разбил лампу. Почти сразу внутри загудело пламя, но я уже закрыл дверь и быстро выскользнул из дома. Нужно уничтожить следы своего здесь пребывания и подставить врача. Революционеров я, честно говоря, не переваривал.
Я раскидал вокруг дома несколько листов «Искры» и шмыгнул к зданию больницы. На крыльце было пусто, курильщики вернулись к себе. Так что мне ничего не стоило незаметно проникнуть в рабочий кабинет Земскова, оставить закладку и вернуться в палату. Да, поначалу я не собирался возвращаться, думал позаимствовать у врача одежду и затеряться в Москве, но с последней находкой дело приобрело новый оборот, бежать мне сейчас нельзя ни в коем случае, это только вызовет подозрения. Нет, уйду при всём честном народе, чтобы все видели: я выписался, а не сбежал.
Я забрался под одеяло и унял сбившееся дыхание. Вроде и побегал немного, а всё равно сердце стучит как бешеное. Неделю на койке провёл, всего несколько ранений – и я уже потерял форму. Обидно. Кстати, в кабинете врача я оттёр тапки от уличной земли и вымыл руки, чтобы керосином не пахли.