А по Ленке он в самом деле соскучился — по визгу ее и воплям, по глупым историям про глупых подружек, про кукол, про малолетних кавалеров, наконец, которые за сердце Леночки готовы были разбить пластмассовыми ведерками друг другу головы.
А уж когда отправился за Ленкой, во дворе неожиданно столкнулся с Евой Оршанской. Она брела неведомо куда — какая-то опустошенная или уставшая. А разглядела Серегу — и прямо лампочкой вспыхнула. Улыбка у нее была славная, что там говорить! И в глазах воссияло по синей искорке. То есть только что ничего не было, — и раз! — появилось. Конечно, пришлось взять ее с собой. Это было немного непривычно, но в жизни многое так — чуть ли не каждый день приходится к чему-то привыкать. В той же больнице выходило даже хуже. Во-первых, мешали идиотские турунды в носу, а во-вторых, все портило его собственное глупое поведение. В самом деле, гостей ведь положено развлекать, вот он и придумал «развлечение». Когда Ева навестила Серегу во второй раз, он на лифте спустился с ней в больничный подвал. Цокольный этаж — так это иногда называют, хотя какой там цоколь! Подвал — он и есть подвал. В общем, хотел впечатление произвести — повеселить малость. Ну и повеселил. Потому что маты, где целовались обычно сбегающие с этажей пациенты, на этот раз пустовали, зато оказалась приоткрыта металлическая дверь в боковое ответвление. Заслышав грохот катящийся сзади тележки, они с Евой юркнули в забитую старыми тумбочками нишу и оттуда в слабом свете потолочных ламп разглядели, как пара санитаров катят перед собой пустые носилки. Тот, что шагал впереди, распахнул металлическую дверь шире, второй подтолкнул гремучую тележку в проем.
— Что это? — шепнула Ева.
— А ты не знала? — Сергей приблизил губы к ее уху — так близко, что почти коснулся девочкиной щеки. — Проход в морг. Если кто умирает, то их грузят на носилки и перевозят туда.
— А почему здесь, под землей?
— Чтобы больные не видели, не расстраивались.
— Но сейчас на каталке пусто.
— Ну, не каждый же день умирают… Может, ложный вызов. Или просто возвращают на место.
Ева какое-то время прислушивалась к удаляющемуся рокоту каталки, а после решительно качнула головой.
— Пошли отсюда…
Серега немного похлопал ресницами, но спорить не стал. Даже ругнул себя за идиотскую инициативу. Действительно, тупо все вышло! Какого рожна он ее сюда привел? Конечно, Серега не знал, что наткнется на санитаров, но мог бы предположить.
Сейчас же все обстояло иначе. И нос нормально дышал, и не было чертовых турунд. То есть шагать в садик Ева была, конечно, не обязана, но ведь обрадовалась! И вон как заулыбалась! Серега пока шагал, все время на нее поглядывал. И сам радовался неизвестно чему.
Кстати говоря, сестра Ленка тоже пришла в восторг. Стоило им показаться в переполненной малышней раздевалке, тут же с визгом повисла на шее у Сереги. Отвизжавшись, всем окружающим громко пояснила:
— Это мой брат! Он в больнице лежал. С носом, кровью и ватой. А теперь убежал, Специально ради меня…
«Вату с кровью» малыши легко проглотили и на «сбежавшего из больницы» поглядели с интересом. Потом, понятно, перевели взор на Еву.
— А она тоже сбежала?
— Тоже, — подтвердила Ленка. — Вместе с братом.
— Что ли, сестра?
— Какая же она сестра, когда это я сестра! — возмутилась Леночка.
— Невеста, что ли? Если невеста, должно быть платье. Из белого чего-нибудь…
— Платье еще не сшили… Потому что сначала кукле моей — Наташке, потом невесте.
— Фату надо из простыней шить. Они белые, — заявила соседка Леночки. Она была пухленькой, спокойной, и оттого слова ее звучали авторитетно.