Алексей Евтушенко
Отряд-2
От автора
Не знаю, возможно, кому-то его первый роман дался легко. Мне нет. Хотя удовольствие от «Отряда» я получил и хочется верить, что получил удовольствие и читатель. «Отряд», однако, оказался незаконченным. Я и сам это понимал, и читатели подсказали. Но браться сразу за продолжение не было ни сил, ни желания, – в сердце стучалась книга «Под колесами – звезды». И только после того, как она была дописана и сдана в издательство, я смог сесть за продолжение, а точнее, за окончание «Отряда», которое нынче вам и предлагаю. Для тех, кто не читал первую книгу, напомню, о чем там шла речь.
Две космические империи разумной расы сварогов не поделили вновь обретенную планету-праматерь Пейану. Дело могло закончиться всеобщей галактической войной, но Старший советник премьер-министра «северных» сварогов предложил иной выход. С Земли, из лета 1943 года, были похищены два взвода разведки: советский и вермахта. Их заставили драться друг с другом на специально отведенной территории планеты-праматери Пейаны. «Северные» ставили на наших, «южные» – на немцев. Победившей стороне была обещана помощь во Второй мировой войне, а та из империй, чьи «представители» побеждали, получала в свое полное владение Пейану. Однако дело кончилось тем, что русские и немцы объединились, захватили инициативу и вынудили сварогов доставить их обратно на Землю. По дороге они пережили множество приключений, да и Земля оказалась уже совершенно другой….
Итак, я оставил своих героев на обочине четырехрядного шоссе какой-то параллельной Земли, измученных, раненых, практически истративших боеприпасы, но не потерявших силы духа. Вернемся же к ним!
Действующие лица из романа «Отряд»
1. Александр Велга, лейтенант Красной Армии, командир взвода разведки.
2. Сергей Вешняк, сержант.
3. Михаил Малышев, рядовой.
4. Валерий Стихарь, рядовой.
5. Анна Громова, травница, целительница и белая колдунья.
1. Хельмут Дитц, обер-лейтенант вермахта, командир взвода разведки.
2. Рудольф Майер, рядовой, пулеметчик.
3. Курт Шнайдер, рядовой.
4. Карл Хейниц, ефрейтор.
Часть первая.
Двойная угроза.
«Успех – значит успеть»
Глава первая
…Они стояли на обочине широкого и гладкого четырехрядного шоссе, изумленно провожая глазами проносящиеся время от времени мимо машины совершенно незнакомых марок и очертаний.
– Что скажешь, Карл? – повернулся к Хейницу Александр. – Ты у нас самый ученый. Опять параллельный мир?
– Я уже ничего не предполагаю и ничему не удивляюсь, герр лейтенант, – покачал головой ефрейтор и глупо хихикнул.
– А я знаю только одно, – решительно сказала Аня. – Если мы быстро не доставим Хельмута в больницу, он, скорее всего, умрет.
Из-за поворота показался широкий и длинный бело-синий автобус. Отраженное солнце ослепительно сияло на его лобовом стекле.
– Этот нам подойдет, – сказал Стихарь, снимая с плеча автомат.
Автобус сбросил скорость и плавно остановился на другой стороне дороги.
– Ну-ну, – сказал Велга, прищурившись.
Из кабины высунулся молодой черноволосый водитель и, с веселой тревогой оглядев замерший отряд, махнул рукой и крикнул:
– Что случилось, ребята?! Вам в город? Садитесь, подвезу!
Автобус оказался совершенно пустым, и они споро погрузили в его обширное, пахнущее незнакомыми запахами нутро, носилки с не приходящим в сознание Дитцем и обессилено устроились вокруг на мягких удобных сиденьях. Только Велга сел впереди, рядом с водителем, оглянулся, проверяя как устроились остальные, и скомандовал:
– Поехали!
Автобус плавно тронулся с места и, стремительно набирая скорость, поплыл-понесся по гладкому покрытию дороги.
Хорошая дорога, подумал Александр, нетрясская. Хельмуту и так хреново, если бы еще и колдобины…. Он покосился на водителя, который с преувеличенным вниманием вглядывался в летящую под колеса серую ленту шоссе.
– Тебя как звать? – негромко спросил лейтенант.
– Николаем, – охотно откликнулся тот.
Мотор автобуса, несмотря на явную мощь, был почти не слышен – так, урчало слегка где-то под ногами, и поэтому разговаривать можно было не напрягая голоса.
– Можно просто Колей, – уточнил черноволосый паренек и дружелюбно улыбнулся, показав ровные белые зубы. – А вы, я так понимаю, с Полигона?
Александр понятия не имел, что имеет в виду водитель, поэтому изобразил на лице неопределенно-утвердительную гримасу и спросил, чтобы сменить тему:
– Далеко до города?
– Семьдесят километров, – удивленно ответил водитель Коля.
– Да, действительно, – нарочито смущенно пробормотал Велга, – что это я…
– Не понимаю я вас, полигонщиков, честно говоря, – сказал Николай. Ему хотелось пообщаться и молчать всю дорогу он явно не собирался. – Охота была бегать и ползать по пыли и грязи и стрелять друг в дружку! Конечно, риска, в общем-то, никакого, – врачи и с того света вытащат. Но ведь больно же, наверное, когда в тебя пуля попадает, а? Ну скажи, больно?
– Еще как, – совершенно искренне ответил Велга, невольно прикоснувшись ладонью правой к повязке на простреленном (слава богу, кость не задело!) левом предплечье и машинально обернулся на своих товарищей.
Зрелище, представшее его взору, назвать радостным было никак нельзя. Семеро потных и грязных мужчин и одна женщина, скорее даже девочка. Двое ранены. Один почти убит. И все измучены. Сначала просто войной. А потом снова войной и полной неизвестностью. Полной неизвестностью вчера, полной неизвестностью сегодня и, скорее всего, полной же неизвестностью и завтра. Судя по беспечному и здоровому виду водителя автобуса, здесь нет войны. Но неизвестности для отряда по-прежнему хватает с избытком. Пожалуй, только Аня и Валерка Стихарь выглядят пободрее остальных. Что до прочих…. Ч-черт, им всем срочно нужен врач и длительный отдых. Интересно, что за Полигон такой, о котором говорит шофер Николай? И ведь как говорит! Полигон. С большой буквы. Место, где люди, по его мнению, бегают и ползают по пыли и грязи и стреляют друг в дружку. Гм…. Он, лейтенант Красной Армии Александр Иванович Велга, очень хорошо знает такое место. Только называется оно не полигон, а передняя линия фронта. Передовая. А на полигоне люди, конечно, тоже стреляют, но только не друг в друга, а по мишеням. Полигон – это место для учения, а не для боя. Или здесь все иначе?
– Я один раз попробовал, – продолжал тем временем словоохотливый Николай. – Знакомые уговорили. Взяли меня, что называется, на слабо, – он весело хохотнул, не отрывая глаз от дороги. – Ну, я и согласился. Молодой был совсем.
– И что? – вежливо поинтересовался Александр.
– Да ничего. Послушал я, как пули свистят, посмотрел, как в товарищей моих эти пули попадают, поспал ночку-другую на сырой земле в обнимку с винтовкой, и сам себе сказал: «Все, Коля, хватит. Эти игры не для тебя. Пора домой.» Ну, и свалил.
– Сбежал, – неожиданно для себя самого уточнил Велга.
– Можно и так сказать, – охотно согласился с уточнением Коля. – Но ведь это правилами не запрещено, верно? Хочу – участвую. Не хочу – не участвую. Мое личное дело и никого не касается. Верно?
– Да я и не спорю, – пожал плечами Александр и поморщился от боли в левом предплечье. Он уже пожалел о своих словах.
– Город – да, согласен, там хотя бы интересно бывает и весело, хоть и не всегда безопасно. Но только не Полигон. Какое уж тут веселье…. Ну вот взять вас, к примеру. Я имею ввиду вашу группу. Раненые, глаза ввалились от усталости. Один, вон, так вообще без сознания. Сейчас, конечно, до города доберемся – оклемаетесь. Но какое в этом всем удовольствие? Нет, не понимаю.
– А что, – спокойно спросил Александр, – ты называешь удовольствием? А, Коля? И почему ты считаешь, что человек непременно к этому самому удовольствию должен стремиться?
– Удовольствием, – охотно поддержал тему водитель, – я называю удовольствие. То, от чего человеку делается приятно. Я уже знаю, что ты сейчас скажешь. Счастье, мол, человека заключается в испытаниях и преодолении себя и все такое прочее. Но я так отвечу. Может быть, в испытаниях и преодолении и заключается счастье, не знаю. Но – повторяю – вполне может быть. Только испытания эти и прочие преодоления должны быть… как бы это правильно сказать… ну, естественными, что ли. Не придуманными специально, понимаешь? А Полигон ваш – это место, где все испытания и преодоления, а также тяготы, лишения и даже смертельная опасность, придуманы вами же от начала и до конца. Что, не так? Так. Не-ет, ты мне дай испытание естественное, природное. И тогда, возможно, преодолевая опасности этого испытания, я испытаю удовольствие и даже счастье, – и он опять улыбнулся короткой и победоносной улыбкой разобравшегося во всех проблемах человека.