Переходная зона. Переход. Розовый туман. Четвертый Рейх, из которого сбежали два негра-германца… Картинка сложилась практически целиком, но Василий, все-таки, спросил:
— Зона перехода? Откуда и куда?
— Из одного мира в другой. Вот представь себе обычный мир, такой же, как у нас, только там все — христиане, а о турках не слыхал никто. И еще мне говорили про мир, где вообще нет людей, а мастью заправляют зеленые ребята с тремя ушами. И такой мир, где тоже нет людей, а всем командуют наши, сатиры…
— Такой мир тоже есть?
— Не знаю. Я просто решил, почему бы и нет?
— А откуда "римляне"?
— Из Блидинга. Они так свою вселенную называют. А еще…
Хватит. Теперь все понятно. Но цель отряда «Омега» — Блидинг. Василий прервал Пурдзана:
— Подожди. Что ты знаешь о Блидинге?
— Ничего. Почти. И никто не знает.
— Но «призраки» — кто они? Люди? Сатиры? Треухи?
Пурдзан затянулся в последний раз и отодвинул кальян. Помолчал.
— Шайтан их разберет, курпан-баши. Были они когда-то и людьми, и сатирами, и еще кем-то, но блиды всех, до кого дотянутся, суют в какую-то машинку и превращают. В блидов.
— И чем блид отличается от нормального существа?
— Не чувствует боли, хоть режь его. Не боится смерти. Мы проверяли, мы же на них нападали, захватывали пленных. Резали, мучали — без толку. И главное, блид всегда действует по команде.
— По команде откуда?
— Не знаю. Но — по команде.
Василий задумался. Идеальные солдаты? Нет, идеальный солдат выполняет поставленную цель и остается в живых, а для этого в большинстве случаев действует самостоятельно. Идеальные рабы? Тоже нет. Раб должен сам угадывать желания хозяина. Раб должен любить хозяина — идеальный раб, конечно. Раб должен исправлять ошибки хозяина. Солдат должен решать по обстановке, как себя вести: работать по приказу — но не по команде. Каким должен быть хозяин, не требующий любви? Каким должен быть командир, которому от солдат нужно только буквальное подчинение? Что-то исключительно чуждое стояло за всем этим… И что-то исключительно знакомое. Машина? Сами «призраки», насколько их помнил Василий, похожи больше на роботов… Но зачем вся эта бодяга? «Призраки» уводят пленных, превращают их в таких же, как они сами, «призраков», но в боях за пленных гибнет еще больше «призраков». Бр-р-р!..
— Гирей-ага, заснул?
Василий вздрогнул. Вот они, два главных вопроса.
— Пур, блиды во время боя как-то пытаются спасти своих?
— Нет, абсолютно никак.
— А хоть что-нибудь пытаются спасти?
— Если их прижать, они всегда что-то у себя взрывают. Вот идет флотилия шариков, возьмешь ее в клещи, никуда им не деться… И тут один шарик обязательно взорвется. Я так думаю, Гирей-ага, они свой переходник взрывают. А с солдатами — пожалуйста, делай, что хошь.
Итак, почти все ясно — кроме самого главного: зачем?
Пурдзан добавил грустно:
— Кроме меня, правда, здесь на них никто не нападает. И они ни на кого не нападают. Они торгуют.
— Чем?
— Ясно, чем. Оружием. А покупают людей, сатиров, всех, кого им продадут.
— Больше им ничего не нужно?
— Я так понял — ничего. Только рабы. Они ж, эти блиды, неверные, Гирей-ага, глупые. Здесь, в буферах, столько всякой всячины красивой… А население, наоборот, дрянь.
В дверь постучали. В каюту вошел бородатый карлик. Легонько кивнув Василию, он низко склонился перед Пурдзаном.
— Черт…
Пурдзан сердито стукнул кулаком по подушке.
— Ненавижу это погоняло! Что, Шабель, за столько времени привыкнуть нельзя?
— Прости, светлый зигун. Но люди хотят убить Кизяка. Если у тебя есть идея, зачем он нужен живым, скажи сейчас.
— Идея есть, конечно, — Пурдзан повернулся к Василию, — какая там у нас идея, курпан-баши?
Глава 4
Идея Василия была проста: Пурдзан не торговал с блидами, зато с ними торговал Мин-хан. И корабль его, огромный шар-тюрьма, остался практически цел.
Мин-хана вволокли в капитанскую каюту. Одежда его была разорвана, грузное тело обвивала колючая проволока, но лицо оставалось спокойным, а осанка — прямой. Он явно ничего не боялся и не собирался никому помогать. Но Василий понял, чем можно пронять этого гордого гиганта.
— Мин-хан, хотите попасть домой? Я знаю, как это устроить.
Мин-хан сник, потом снова поднял голову и молча уставился прямо в глаза Василию. Василий сидел на подушках, Мин-хан возвышался над ним, но Василий чувствовал себя выше и сильнее Мин-хана — и вовсе не потому, что Мин-хан был связан.
— Домой, домой, — повторил Василий, — кем вы там были-то?
— Личный тавачи хана-правителя Марса, — тихо ответил Мин-хан, — потом, правда, разжалован за драку. Отправили командовать тюрьмой. А потом…
— А потом вы оказались тут. Но домой-то все равно тянет, не так ли?
Глаза Мин-хана загорелись. Он хотел ответить, но закашлялся.
— Тянет? — переспросил Василий.
Мин-хан прохрипел:
— Да!
— В таком случае сейчас вы примете ванну и приведете себя в порядок. Пур, скомандуй, чтобы его развязали.
Из капитанской каюты Мин-хан вышел с расчесанной и уложенной бородой, в новом красном кафтане, из-под которого ослепительно сияла новая белая сорочка, и в новой островерхой шляпе. Даже пистолет был на месте. Василий доверял своему опыту командира: бывший атаман пиратов превратился в искреннего союзника. Ведь попасть на родину для Мин-хана было куда важнее, чем командовать пиратами в буферах.