- А ну, наддай ему, парень!
- Справа, справа заходи!
- Ставлю два су на того, что слева!
- Два су? Против моих трех, идет?
Иван и сам с интересом следил за драчунами, покуда вдруг не увидал рядом… человека в сером плаще! Тот самый? Или - нет? Показалось? Во всяком случае, стоило это проверить.
- Я сейчас, - бросил Иван друзьям и, схватив шляпу, бегом бросился к лестнице.
Когда он спустился на улицу, драчуны уже разошлись, к вящему огорчению столпившихся зрителей. «Серого» тоже нигде видно не было, может быть, и впрямь показалось.
Иван прошелся по улице, доброжелательно улыбаясь прохожим. Улочки кругом были старинные, узенькие, едва разойтись, в середине - глубокие, канавкой, по краям - выше. Когда-то ходить по высоким и сухим краям улиц считалось привилегией знатных и уважаемых людей, впрочем, и сейчас это правило исполнялось. Иван почтительно посторонился, сошел на середину, пропуская медленно бредущего старичка с палкой. Потом снова поднялся на край… И был нагло сбит каким-то нахалом.
- Позвольте, сударь! - Иван немедленно схватился за шпагу - иначе его просто сочли бы трусом.
Обидчик - высокий худощавый мужчина лет сорока пяти с узенькой седоватой бородкой - лишь ухмыльнулся в ответ.
- Ваш возраст, месье, вовсе не дает вам право вести себя вызывающе! - вполне вежливо заметил Иван. - Вы бы вполне могли попросить меня уступить дорогу, я б уступил… из уважения к вашим сединам.
- Не тебе, воробышек, щебетать о моем возрасте, - желчно отозвался незнакомец, явно напрашивающийся на скандал. Рука его, затянутая в тонкую коричневую перчатку, покоилась на эфесе внушительной шпаги; затянутая в черный бархат фигура, несмотря на возраст, дышала ловкостью и силой. Вообще, седобородый был явно не из простых - накрахмаленные брыжи, черный, усыпанный мелким жемчугом камзол, узкие вязаные штаны с панталонами-буфами, на ногах - изящные туфли. Гранд! Одет как испанский гранд! Или - если убрать жемчуг - как гугенот! Однако…
- О, птенчик совсем потерял дар речи! - откровенно потешался незнакомец. - Видать, сомлел.
- Сомлел, - сжав кулаки, отозвался Иван. - От удивления наглостью столь пожилого человека!
- Ах ты, щенок!
Седобородый не на шутку разозлился и, сняв перчатку, на глазах у многочисленных зевак бросил ее в лицо Ивана. Правда, не попал, но это не имело никакого значения - оскорбление было нанесено.
Юноша подбоченился:
- Вы ищете ссоры, сударь? Считайте, что уже нашли.
- Ого! Воробышек топорщит перья? Послезавтра в полдень, в воскресенье, жду тебя у тополей рядом с аббатством Сен-Жермен.
- У Сен-Жермена? Договорились. Всенепременно приду.
- Надеюсь, достойные секунданты найдутся?
- Найдутся. И вполне достойные, смею вас уверить. Да завтра, сударь.
- До завтра.
Обменявшись поклонами, оба разошлись в разные стороны.
- Напрасно ты с ним связался, парень, - предупредил один из знакомых студентов. - По всем повадкам это либо прожженный авантюрист, либо бывший пират, ускользнувший от виселицы неведомо каким чудом.
- Ну и что с того? - Иван пожал плечами. - Пират так пират. Нанижем на шпагу пирата.
Выпив вина в одной из закусочных, Иван просидел со студентами до самой ночи, и, когда вернулся домой, все уже спали. На душе было скверно.
Субботним утром Митрий проснулся рано и первым делом пересчитал деньги - от переводов и от помощи на кафедре скопилось уже не так мало - вполне хватало на какую-нибудь стоящую книгу по медицине, философии, истории, коими молодой человек частенько любовался в ближайшей книжной лавке, принадлежавшей веселому старичку Перинье. Вот и сейчас собрался туда, знал: месье Перинье пташка ранняя, лавка наверняка откроется с первыми лучами солнца - самое хорошее время для того, чтобы там вдумчиво покопаться, пока не стало слишком людно, в обычное-то время народу в лавке хватало, книжников в Париже имелось много. Поправив на голове берет, не тот, голубой, что потерялся во время известных событий у Нотр-Дама, а другой, малиновый, с двумя страусиными перьями, Митрий поправил желтый камзол, чтобы не очень топорщился, разгладил на шее воротник с кружевами, купленный по совету Ивана, и, набросив на плечи куцый ярко-голубой плащ, быстро спустился на улицу.
О утро! Чудесное парижское утро, еще прохладное, еще дышащее свежестью ночи и остатками снов. Первые прохожие - зеленщики и торговцы водой… первое щебетание птиц, первый солнечный лучик, золотивший фронтоны крыш. Славное утро! Солнечное, веселое, свежее - и таким же, скорее всего, будет и день.
Купив у разносчика пирожок, Митрий сжевал его на ходу - а кого тут стесняться? - напился воды из случившегося на пути фонтана и, дурашливо подмигнув собственному отражению в воде, насвистывая, зашагал дальше… вовсе не замечая, что за ним уже давно пристроился некий человек в черном испанском платье с крахмальными брыжами.
Над ущельями улиц голубело небо. На подоконниках и прямо на улицах, на цветочных клумбах и в кадках, радужным разноцветьем сияли цветы - ярко-желтые, оранжевые, карминно-красные, нежно-голубые. Митрий на миг даже позавидовал парижанам - и чего на Руси-матушке такого не встретишь? Нет, если выйти на луга, в поле - уж там-то подобной красоты полно, но вот в городе, на посаде - увы. Если и росли где цветы, так только дикие, полевые.
Так вот, любуясь парижскими улочками, юноша и сам не заметил, как чуть было не миновал лавку. Хорошо, остановился вовремя, повернул обратно, едва не столкнувшись с каким-то седобородым господином… А, кажется, он тоже направляется в лавку!
- Прошу вас, месье. - Митька галантно придержал дверь.
Незнакомец вежливо поблагодарил коротким кивком и вошел в лавку. Следом за ним в нетерпении проследовал и молодой человек.
- Доброе утро, месье Перинье!
- А, Ми-ти! - Хозяин лавки - бодренькой старичок, закутанный в бордовую шаль, - радостно закивал, увидав постоянного гостя. - Что-то давненько вы не захаживали, месье Ми-ти? Что-то конкретное ищете?
- Даже не знаю, - честно признался юноша. - Поначалу так посмотрю… Да, сочинения господина Парацельса у вас имеются?
- Парацельс? Гм-гм… - Старик Перинье поскреб подбородок. - Думаю, сейчас нет, месье Ми-ти. Но со временем можно будет поискать. А вы что хотели, месье? - Букинист обернулся к первому посетителю.
- Знаете, ищу Галена, - улыбнулся тот.
- Галена? Так вы - врач?
- В некотором роде… А вот с Парацельсом я бы мог помочь молодому человеку, у меня как раз имеется лишний экземпляр. Вам очень нужна эта книга?
- Ну… - Митрий замялся. Вообще-то Парацельс бы пригодился, особенно там, дома. - Если не очень дорого…
- Не очень, - как-то по-доброму засмеялся незнакомец. - Я бы даже сказал - очень и очень недорого. Всего двадцать су!
- Ого!
- Я же говорю - дешево. Просто хочется, чтобы книга досталась знающему и достойному человеку. А вы, я вижу, вполне достойный юноша. Наверняка студент-медик.
- Да… А как вы догадались?
- Опыт, мой юный друг, опыт. Так что приходите завтра ближе к полудню к Сен-Жерменскому аббатству, там, где тополя, знаете?
- Знаю. - Митька передернул плечами. - Сказать по правде, не очень-то приятное местечко.
- А мне нравится. Тихо там, спокойно. И живу я недалеко. Так приносить завтра книгу?
- О, месье! Всенепременно! Меня зовут Мити, а вас?
- Очень приятно, месье Мити. Я - Перишен. Огюст Перишен. Можно даже с приставкой «де».
- Так и знал, что вы дворянин, месье.
- Как, наверное, и вы, сударь?
- Гм… ну да, месье… Конечно. До встречи, до встречи, месье де Перишен.
- До встречи, друг мой. Рад буду оказать услугу столь вежливому юноше.
Митрий поклонился и, выпрямившись, отбросил с лица волосы - длинные, по молодежной моде. Люди постарше стриглись и носили короткие бородки - с испанскими воротниками длинные волосы не смотрелись, иное дело с новомодным кружевом. Вот уж тут - да. Не то чтобы Митрий был записным модником, но если выпадала возможность - почему бы не следовать моде? Тем более здесь, в Париже, все больше отбиравшем пальму первенства у Мадрида, Толедо или Кордовы.