Я понимала, что у Весташи были свои причины не рассказывать про проклятье сейчас. Начать хотя бы с того, что мэтру полагалось сдать «находку» Лиге, как только он увидел метку. Но делать этого Таши не собирался по двум причинам: меня бы совершенно точно никто не отпустил – тем более, не помог бы найти сестру – и выбора, становиться убийцей или нет, тоже не оставили бы.
Таши вообще был странным мэтром, пускай пока других я и не видела. Он будто играл в какую-то свою игру, пытаясь обдурить Лигу. Хотелось ли из-за этого больше доверять? Отнюдь. Но когда Ио рассказала, что однажды самого Весташи поставили перед похожим выбором – либо становишься тенью, либо живёшь взаперти, – я успокоилась окончательно. Казалось, словно он пытался спасти меня потому, что его самого не спасли. Вот только непонятные тайны и игры в загадки напрягали.
Не потому ли Ардо хотел найти другой путь, никак не связанный с Лигой?..
На третий день пришёл ответ на письмо. Мы с Таши сидели в гостиной – я изучала стеллажи с книгами, а он, от нечего делать, мучил рояль хроматическими гаммами. Что гаммы именно хроматические, поведал сам мэтр. Кроме них и обычных он толком ничего не умел играть, хотя звучание рояля мне понравилось. Но ведь для кого-то же этот музыкальный инструмент стоял здесь? По очереди стала представлять всех жителей дома на крутящемся стуле, и отчего-то подумалось, что играть умел Брик. Сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови, танцующие над чёрно-белыми клавишами пальцы…
– Эй! – хлопнул в ладоши Весташи, возвращая в реальность. – Ты опять?
Что – опять? Недоумённо захлопала ресницами.
Неожиданно задрожало оконное стекло. Я даже вскрикнула, увидев, как небольшой светящийся камешек свободно прошёл через него и подлетел к Таши. Мэтр спокойно качнул головой, и магический вестник – а был это именно он – плавно опустился на протянутую ладонь. Тёмные глаза на миг вспыхнули яшмовым светом, камень погас, и я выжидающе уставилась на Весташи.
– Магистр Ярай пишет, что согласен встретиться. Он пошлёт слугу, когда будет в Алитте… Что ж, это лучше, чем ничего. По крайней мере, мы выяснили, что он уже не в Нотте, – усмехнулся мэтр и пояснил: – До Нотты вестник летел бы трое суток. В одну сторону. Значит, этот Ярай где-то на полпути, если ответил сразу.
Кивнула, усваивая новую информацию. Магистр явно осторожничал либо был занят чем-то важным – договариваться насчёт определённой даты он не стал.
– А теперь вернёмся к тебе, – вздохнул Таши и подкинул на ладони камешек, оказавшийся негранёным кусочком серой шпинели. – Хочешь Ио расстроить?
Вопросительно взглянула на Весташи. Вот что он имеет в виду? Я вроде ничего не делала, только книги рассматривала, потом рояль…
– Ага. То есть ты даже не поняла, что сделала. Ладно. – Он зажал шпинель между указательным и средним пальцами. – Попробуй представить человека, который зачаровывал камень.
Представить? Скорее всего, магистр отправлял вестника сам, без посторонней помощи. И как бы он стал это делать?.. Медное блюдце с водой, бледные руки с длинными пальцами, тонкое кольцо с капельками рубина и изумруда на среднем правой руки…
– Стой! – громче, чем следовало бы, вскрикнул Таши. – Дальше не надо. Поняла, о чём я?
Я качнула головой.
– У каждой вещи есть память. Как аура. И если посмотреть магическим зрением, можно увидеть память предмета, но, обычно, для этого нужна хорошая концентрация или предрасположенность дара.
Задумалась. Ардо говорил, что магистром он стал за своё мастерство иллюзий. Но и демонов он укрощал одной левой – или это для всех магов легко? – и разные другие заклинания показывал. Или предрасположенность не означает, что создавать можно только что-то одно?
В своих умениях насчёт концентрации я сомневалась. Значит, у меня какой-то особенный дар?
– А сколько вообще этих предрасположенностей может быть?
– Две, – серьёзно ответил Весташи и тут же рассмеялся. – Шучу. У слабых магов – не больше одной. Как правило, предрасположенность определяет, какие заклинания ты вообще сможешь творить. Средней руки магов это не касается, они могут, помимо своей специальности, работать с простыми заклинаниями. А чтобы считаться Владеющим, надо продемонстрировать знание в хотя бы трёх направлениях. Впрочем, если дар редкий – вроде целительства или демонологии – бывает достаточно двух.
– Если ты – мэтр, у тебя их тоже три? Или две? А какие? И мэтры – это как магистры, но от Лиги? – напала с расспросами я.
– У любой тени только одна предрасположенность. Но, поверь мне, её сила такова, что противостоять можно большинству магистров. И нет. Мэтры – это мэтры.
– А маги вас не боятся? Разве они не должны быть против? Ведь любой желающий может заплатить Лиге и убить какого-нибудь мага!
– Во-первых, – Весташи положил кусочек шпинели на крышку рояля и сел на стул, – наши услуги стоят дорого, так что не любой желающий. Во-вторых, если маг умер от рук тени, туда ему, слабаку, и дорога. Общество магов – тот ещё мешок со змеями. Ну а в-третьих… в-третьих, как думаешь, с чьей руки кормится Лига? Конклав жёстко регулирует выдачу Защиты Имени.
– Защиты… Имени?
Мэтр отвернул ворот рубахи, к внутренней стороне которого был приколот значок в форме восьмиконечной звезды с чёрным камнем в центре. Внутри него словно клубилась первозданная тьма, смотрящая тысячей маленьких глаз. По спине пробежались мурашки – глаза померещились зубастые, готовые вцепиться в любой миг.
– Это – моё спасение от тюрьмы, если я попадусь. Когда-то давно кем-то была найдена лазейка в своде законов, и убийцей до сих пор считается тот, по чьему умыслу совершено преступление. Таким образом, убийства по заказу стали чем-то… официальным. Не спорю, странный обычай, но пока его не спешат запретить.
– То есть благодаря этой Защите ты просто идёшь и кого-то убиваешь, не боясь быть пойманным?
Встряхнула головой. Действительно «странный обычай». Как маги вообще живут спокойно, если к ним в дом могут заявиться убийцы?
– Так неинтересно! – подмигнул он. – Мы прячемся, таимся, подкрадываемся… используем темноту. Суть как раз в том и заключается – убить надо так, чтобы никто не заподозрил. А если убийца попадётся на месте преступления, королевские следователи отправят запрос в Лигу, та – в гильдию. И мэтр раскрывает имя заказчика. Много ли радости сначала отвалить порядочно золота за заказ, так ещё потом очутиться на плахе?
– Похоже на какую-то игру.
– Это и есть она. Маги всеми силами пытаются подсидеть друг друга, а гильдии – как элемент игры. Если бы Конклав счёл теней и Лигу реальной опасностью, нас бы не существовало, – хмыкнул Весташи и принялся вразнобой тыкать по клавишам рояля. Мелодия выходила корявой, но мэтр определённо старался.
На этом разговор про Лигу сам собой свернулся.
Большую часть времени я сидела в комнате, выбираясь наружу, только когда рядом были Весташи или Ио. За общими обедами и ужинами отмалчивалась, но очень скоро стала чувствовать себя увереннее – и тогда Брик взялся зазывать в аркару. Потому что без Азора им не хватало четвёртого игрока, втроём было неинтересно, а Таши отнекивался.
Сдалась практически без боя, и после ужина меня затащили в гостиную, усадили за круглый стол и стали показывать карты. От количества правил глаза на лоб полезли, я быстро запуталась, когда нужно вистовать, когда поднимать, что такое мизер и какова вообще цель самой игры. Только и запомнила, что карты надо «считать». А как это делать, зачем – не очень понимала.
– Попробуй поле нарисовать? – предложил мэтр, сидевший в кресле у камина.
Таши чувствовал мою неуверенность и по возможности старался не оставлять один на один с кем-то из обитателей дома. В особенности – с общительными Бриком и Санри.