– Заклинания теней немного отличаются. Да и… знаешь, почему мало кто из Владеющих пользуется обычным оружием? Фехтуют они в основном ради развлечения, из лука практически никто не стреляет, про метание кинжалов или топоров вообще не слышали…
– Зачем им это, если есть магия?
– Верно. Зачем? – Таши поднялся с края кровати и пересел к столику, где принялся заваривать чай. – В случае опасности времени на раздумья у тебя может и не быть. И если ты замешкаешься, что использовать – меч или магию? – потеряешь драгоценные мгновения.
– Но ведь у теней и оружие, и магия, – нахмурилась я, вспоминая, что нападавший на нас с Ардо использовал кинжал. – Или… оружие магическое?
– Верно, – повторил Весташи и взмахнул рукой. Из тумана возник уже знакомый обсидиановый клинок. – А ещё – не нужно думать. Нужно использовать и то, и другое, вместе.
По кромке лезвия зазмеились крошечные молнии… Без заклинаний?! Или это – как с магическим пламенем?
– Разве это… не дар Восьмого?
– Испугалась? – зафыркал мэтр, становясь похожим на шкодливого мальчугана. Молнии исчезли, а следом за ними – и кинжал. – Тени используют Слово, просто немного иным способом, не так, как принято среди магов. Это похоже на вьюнок – точно также темнота оплетает твой дар, и произносит Слово за тебя.
– Не очень понимаю. Если это проще, чем обычные заклинания, почему сами Владеющие этим не пользуются?
Магия, но другая? Дар теней шёл от бога смерти Ксарши, значит, назвать это происками Восьмого нельзя? Вряд ли храмовники или Конклав потерпели подобное, и посему выходило – действительно, другая. Значит, если магия дарована кем-то из Семерых, то правила у неё иные?
Весташи поставил чайник и небольшие пиалы на табурет рядом с кроватью и сел рядом, протянув руки ладонями вверх. Я робко положила на них свои – от горячих прикосновений внутри живота сжалась тугая спираль. Сглотнула, неотрывно глядя в тёмные медовые глаза.
Я падала. Или летела вверх. В возникшей тьме светилась крошечная точка – чтобы не исчезнуть, не раствориться в темноте, пришлось схватиться за неё… и я очутилась на узком мостке. Ступни соскальзывали, приходилось идти вперёд, делать всё новые и новые шаги. Нащупывать в непроглядном сумраке столь мизерную опору было не то, что трудно – практически невозможно. И когда тёплая рука выдернула меня из этой пытки, наконец, получилось сделать вдох. Оказывается, я не дышала.
– Это – лишь малая часть. Иногда под ногами широкая лента, иногда – острое лезвие или дорога из игл. Но у каждого что-то своё, не обязательно быть канатоходцем, – Таши подмигнул и принялся разливать чай.
– А если упасть, умрёшь?
– Да.
Протягивая пиалу, на меня Весташи не взглянул. Я успела заметить странное выражение на его лице, но когда наклонилась, чтобы рассмотреть лучше, мэтр уже улыбался.
– Не хочешь прогуляться? – только и спросил он.
***
В свете заката королевский дворец зловеще скалился выкрашенными в золото и медь башнями, тогда как его основание, уже находившееся в царстве ночи, словно попало в морские глубины, и стены внизу стали тёмно-синими. Белая с золотом черепица там, куда уже не попадали солнечные лучи, обратилась чёрной с серебром – конечно же, она была магической, и в отличие от обычного камня дворца, окрасившегося тенями и светом, действительно поменяла цвет. Дворец, будто готовящийся к многовековому сну дракон, сбросил чешую. Но, в отличие от сказочных существ, утром он проснётся и снова будет блестеть позолотой. А драконы?.. Если они где-то и спали, то либо в недрах земли, либо на дне океана. Но, вероятнее, их гнездовье было на вершине какой-нибудь заоблачной горы.
После ритуала я проспала не полдня, как показалось сначала, а больше суток. Из-за отёкших ног и ноющей спины – лежала, видимо, не в самой удобной позе – идея прогуляться уже не казалась такой уж хорошей. Правда, мэтр быстро развеял всякие сомнения. С собой он взял небольшой чайник и корзинку ватрушек с брусничным вареньем, и чтобы не тащить жаровню, согласился поступиться принципами и вскипятить воду магией. Как по мне, чай от этого менее вкусным не становился, вот только спорить из-за методов заваривания было полнейшей глупостью. Хотелось стоять, грея руки о бока глиняной чашки, и наблюдать за тем, как ветер гонял завихрения снега по льду, окружающему вечнозелёный остров Бурь.
Таши забрался на парапет набережной, весело болтая ногами и таская лежавший под блюдом с ватрушками рахат-лукум. Похоже, эта сладость была любимой у мэтра, и до этого он поделился ею в виде исключения. Но я не расстраивалась, потому что для меня было приготовлено отдельное лакомство: миндаль в шоколаде. Утащив несколько орешков, я решила припрятать сладость до более тоскливых времён, чтобы поднять себе настроение.
Неожиданно раздался далёкий гул, и почти сразу – треск. Звук доносился отовсюду, но благодаря смотревшему вниз мэтру, я быстро поняла, что происходило. Лёд двигался сам собой, наваливаясь на берег грудой мелких осколков.
– В этом году раньше, – удивлённо присвистнул Таши. – Значит, спор я проиграл.
– Какой спор? – перевесившись через парапет рядом с мэтром, спросила я.
– С наставницей, – улыбнулся он. – Спорим, когда будет Схождение Льда. Всего неделя с Середины Зимы прошла, надо же! А в том году почти до марта продержался…
Гул повторился, лёд чуть сдвинулся – и пролегла первая, пока ещё неширокая, трещина. Мелкий треск внизу продолжался, и чем-то он был похож на непрерывный птичий щебет или пение цикад – такой же монотонный и повторяющийся.
– Смотри, смотри! Завтра там уже будет гребень, – Весташи сложил ладони домиком и показал мне, – льдины друг на друга встанут. Где-то дней через десять устроят празднество, откроют порт и будут бросать жребий, какой корабль отчалит первым. Надо будет обязательно сходить, посмотреть на фейерверки. Хотя, с крыши тоже можно… В прошлом году Лара чуть не задавили в толкучке, да и Брик не отпустит Улу далеко. За ней такая толпа пьяных охальников увязалась! Правда, кхм, никто из них не ожидал, что в декольте прекрасной дамы припрятан кинжал. И не один.
Я захихикала, представляя, как очаровательная улыбка на лице Улы сменяется хищным оскалом. Почему-то казалось, девушка не случайно стала объектом своеобразной «охоты». Зная её, предположила бы, что Ула пыталась специально привлечь внимание, чтобы проучить наглецов и заодно отвлечь от других, более беззащитных женщин. Это у неё были навыки и кинжалы, и лёгкой добычей она не являлась. А каково другим?
– Как давно ты в Шёпоте? – спрятав орешек за щёку, я подула на чай и посмотрела на мэтра.
– Больше пятнадцати лет точно, – ответил он, отчаявшись сосчитать что-то на пальцах, а потом взглянул на меня и ехидно подмигнул. – Я так тебе интересен?
– Ты же сам сказал, что никуда не отпустишь, – пожала плечами, отчего-то почувствовав смущение и пытаясь его скрыть. – Мне надо знать, с кем придётся находиться бок о бок долгое время.
Странно. До этого мне было неприятно его внимание, совсем. Но как только эмоция становилась слишком сильной, она резко обрывалась, и было уже всё равно. А тут от прикосновений, взглядов, разговоров – непонятная каша в мыслях и ком в горле. И проводить время радостно, пусть и неспокойно.
– Я родился на Синтэрни. Это архипелаг, где власть магов возведена в высшую степень – если у тебя нет дара, ты становишься рабом. Моя магия спала долгое время, поэтому ещё ребёнком меня продали одному волшебнику, который увёз меня в Ньэнн. Считали, что я без дара совсем.
Таши говорил спокойно – не выпячивал своё не самое радужное прошлое, не напрашивался на поддержку или жалость.
Но мне всё равно стало грустно. Потому что никто не заслуживает такой судьбы. Моя была нисколько не лучше… Но какая, впрочем, разница? Зачем я вообще сравнивала? Лучше – хуже, легче – сложнее. Факт оставался фактом: Таши не только не сломался от выпавших на его долю несчастий, но и нашёл силы не обозлиться и когда кто-то оказался в беде – помочь. Вероятно, и в Лигу он вступил для того, чтобы не давать ей заграбастать как можно больше детей, которым просто «повезло» родиться с даром Ксарши.