— Хорошая? — Крутой сделал удивленную мину. — Прям такая вот хорошая, — он сделал жест, подразумевающий высокую грудь. — Прям вот такая?
— Да. В самом соку.
— Надо же! — хохот разнесся на всю округу, хозяин даже приподнялся с кресла, хватаясь за живот. — О! насмешил. Так за что же я тебя порю? Месяц, наверно, так не смеялся, а может, год. Ты даже не представляешь, как мало в моей жизни радости. Так значит, в самом соку да еще с материнским инстинктом? Нет, я тащусь…
— Да, — растерянно ответил блондин.
— Выдать ему новое обмундирование.
Видя недоумение приближенных, уточнил:
— Рубашку новую или футболку. И пусть проваливает, а то еще привяжусь к нему, часто бить придется… — И повернулся к Мясу: — Понял, какая девица? Она мне нужна.
— Уже заметили, — пробурчал громила. — Цезарь засек возле ТЭЦ.
— Что сообщил?
— Шла по направлению к границе. Кто-то ее спугнул. Может, этот?.. Куда-то забилась, выжидает ночи. В руках сверток. Цезарь просит подкрепления.
Крутой встал.
— Объявляю общую охоту. Оповестить всех, пусть участвуют. Охота без крови. Тому, кто настигнет девку, достанется ребенок. Девчонка во всех случаях живая — понял? Мне. Слушай дальше. Это объявишь всем, но девчонку я хочу поймать лично сам, раз она в полном соку. Понял? И распорядись, чтобы бригаде Ежа выделили новую клюшку. Ту, плешивую… Позаботься обо всем. Иди!
Огромная туша по имени Мясо уже распоряжалась охранниками. «Опасно иметь умных приближенных», — подумал Крутой.
Место было сырое, страшное — несколько плит и между ними проржавленные до черноты, четырехугольные, длинные железяки — каркасы, рухнувшие вперемешку и оставившие у толстенной бетонной стены небольшое темное пространство. Идеальным убежищем его не назовешь, однако оно обладало определенными преимуществами: темнотой и при дневном свете, а также сквозными выходами с двух сторон. Это и привлекло Маню. Кто-то ее заметил: крысы не могли уронить такой большой камень. Оставалось гадать: выследили, и если выследили, то кто… Может, случайный прохожий, потому так неосторожно и грохнул камнем. Боже!..
Юная мама не раз продумывала план побега, она знала, что рано или поздно что-нибудь произойдет, случится и ее захотят разлучить с Котиком. Она решила — нет! Лучше как крыса по щелям, по буграм, с ребенком в зубах, дальше, дальше — нате, выкусите! — использую последний шанс, последнюю возможность, ибо без ребенка все равно не жизнь. Другой вопрос — куда бежать? В химическое болото? Без противогаза туда соваться бесполезно, да и с противогазом нужен проводник, а то неверный шаг и проглотит проклятая бездна. Был бы жив Кент, этот вариант можно было бы проработать. Туманная стена? Они уже были там. Три дня искали прореху, дырочку, хотя бы глазок — расковырять, проникнуть… Бесполезно. Решила пробираться на территорию Одноглазого, а там — будь что будет… если ее по дороге не изнасилуют бомжи и к ней не прилепится какая-нибудь гадская болезнь, остается перспектива быть подобранной и приголубленной. Маня чувствовала по взглядам своих пацанов, что изменилась, похорошела. А они, идиоты, этого не оценили!.. В лучшем случае приберет чужой загонщик, им там что-то полагается, какие-то доли. Или проведет ее через зону своего хозяина и продаст вместе с ребенком кому-нибудь из людей Гоги. Страшновато, конечно, так далеко забираться, но чем лучше здесь? В любом случае греет надежда при полной неудаче вернуться в бригаду Ежа, к этим дурачкам она привыкла, знает, от кого чего ожидать. Может, напрасно она выскользнула в темноту? Жалеть поздно. Главное — не сбиться с пути. Вроде бы она пока идет правильно — три обломанных трубы, верная примета.
— Спи, маленький. — Девица прижала к груди малыша. — Не простудись. Я не знала, что ты стал таким тяжелым. Хочешь, мякиш тебе нажую? У мамы кое-что осталось в заначке…
Малыш посапывал, ничего из происходящего не понимая. Внешний мир еще не обрел для него реальных, жестких очертаний.
Пока складывалось все удачно. Но кто же ее спугнул? За те дни похода к стене они встретили всего то ли троих, то ли четверых обитателей территории. Сначала им попались по дороге два бомжа, затем какая-то замызганная старуха (перед глазами встала сгорбленная фигура в засаленном летнем платье), а на обратном пути — загорелый мускулистый парень, наверное, загонщик, — остановился, чтобы разглядеть всю компанию и, похоже, узнал Ежа, они о чем-то переговорили. Какой леший дернул ее топать днем, сама же решила: только ночью, ночью, ночью…
Скоро стемнеет, и она пойдет дальше. Удалось подремать часа два. Ничего, завтра на рассвете выберет место получше и отоспится. Лишь бы дойти, лишь бы где-нибудь зацепиться вместе с ребенком. Она из него вырастит настоящего мужчину.