– Ян! – выдохнула она, и слезы ручьями полились по бледным щекам. Она с неожиданной силой схватила его за запястья, – Ян! Это вы! – почти прорыдала она, а рот улыбался. Чуйка подсказала ему о надвигающейся истерике.
Рывком обнял ее, прижал голову к груди и опустил подбородок на ее макушку. Он не на шутку встревожился таким полумертвым состоянием девушки, а сейчас отпустило, и он сам задышал свободнее. Она обняла его за пояс и прижалась к нему еще сильнее. Он чувствовал, как она борется с подступающими рыданиями, заглушая их в зачатке. Эта малютка – настоящий борец! Спустя некоторое время, когда она перестала дрожать, он осторожно заглянул ей в лицо:
– Ступай-ка ты домой, маленькая. Я тут сам закончу.
Она открыла рот, чтобы возразить, но передумала и лишь покорно кивнула. Ян же принялся обрабатывать шкуры, втирая мелкую поваренную соль. Когда пришел черед разделывать птиц, к нему подоспели на помощь две возрастные послушницы. Втроем они споро справились с задачей без всяких рвот и истерик. Вот ведь женщины, нет, чтоб сразу так?
Глава 12
Всех детей выстроили на скотном дворе. Все они знали теорию по убою скота, пришло время практических занятий. Для этой цели вызвали девочку с клишнеобразными конечностями и разрешили ей самой выбрать свою первую жертву для забоя. Выбирать было из кого: домашняя птица, кролы, крупный и мелкий рогатый скот. Девочка проковыляла к клеткам с кролами и выбрала одного из них. Ей не с первого раза удалось донести сопротивляющегося зверька к специально оборудованному для забоя месту – только плотно прижав его обрубками рук к своей груди она, наконец, осилила этот путь.
Далее предстояло отсечь голову животному, и затем разделать тушку, но она даже не могла взять в руки топор, не то, чтоб остальное. Тогда она примотала топор к руке, пока крол, прижатый и обездвиженный тяжелым железным листом, дожидался своего часа. Но плохо зафиксированный инструмент постоянно соскальзывал, принося все новые и новые мучения несчастному животному, когда та отрубала голову бедной животинке. Девочка разревелась, не желая мучить его, и старалась ударить посильнее – бес толку. Тогда она взяла камень и размозжила голову крола, и то не с первого раза. Все это происходило под душераздирающие крики раненного животного.
Затем ее заставили разделать тушку. Она по примеру топора прикрепила к своим рукам ножи и стала орудовать ими. Где-то получалось, а где-то и они подводили, тогда она помогала себе зубами разрывать шкуру и выгрызать мясо с костей, отплевывая лишние внутренности в сторону. Слезы на ее щеках перемешались с кровью животного, ее несколько раз вырвало, но она доделала свое задание до конца.
Остальные ребята не так трагично справились с этим заданием. На следующий день девочку с изуродованными конечностями нашли в сарае с животными с размозженной камнем головой…
* * *
Зима вступила в свои права как-то так сразу и масштабно. Вроде бы вот только Ян задумчиво вглядывался в потерявшую краски, безжизненную даль, выпуская струи сигаретного дыма в остывший, неподвижный воздух, как вдруг раз – и крупные хлопья снега сильно сокращают видимость, кружась в хаотичном порядке, и устилают землю красивым белоснежным покрывалом. Он поехал менять резину фургона на зимнюю, заодно проведать Беркутовых. У сестры заметно округлился животик. Ее красота ничуть не увяла, ее постоянно тянет на соленое, волосы стали расти быстрее и еще тридцать три приметы, по которым она определила еще до УЗИ, что будет мальчик. Пожалуй, чрезмерное любопытство и непрерывную болтовню тоже можно отнести к этим приметам. Пока он пил чай с манником на кухне в их новом доме, она успела поведать ему родословную Беркутова и выразить надежду, что сын пойдет в его породу, а также сосватала ему свою подругу, с которой он хоть и был уже знаком.
– Знаешь, родной, я очень надеюсь, что этот свой день рождения ты отметишь в кругу твоей семьи, и с нами же останешься встречать Новый год! Народу будет немного, как раз, как ты любишь. Помнишь Ирину? Она была на свадьбе. Как она тебе?
– Ровно, – пожал плечами Ян.
– Так вот она тоже приедет к нам. Она дама интересная, умная, не обделена красотой и к тому же свободная. Думаю, вы вполне могли бы спеться, – Инна задумчиво глядела на брата поверх своей чашки чая, что держала в руках, уперев локти на стол. Ян поперхнулся чаем и закашлялся:
– Акстись, матушка, в сваты записываться!
– Почему нет? Два замечательных, близких мне человека ходят по свету неприкаянные.
– Если она такая замечательная, что ж до сих пор одна?