— Но стыковочные узлы идентичны? — полувопросительно, полу утвердительно сказал Илья.
— Бесспорно.
— Значит ставлю «плюс» — теперь напротив слова «изделие» Илья поставил крестик.
Через пятнадцать минут на листке бумаги выстроился столбец из слов, напротив каждого из которых красовался крестик.
— Наша мозговая атака закончилась блестяще — одни «плюсы», а обтекатель, туды его в качель, не стыкуется. — Илья откинулся на спинку стула и неожиданно добавил, — это тебе не эфемерные математические модели создавать по эффективному уничтожению людей, тут железо — а оно конкретики требует.
Владимир оторвал взгляд от чертежа и посмотрел на Илью.
— Знаешь, Илья, мне все чаще и чаще кажется, что ты злишься или завидуешь мне, из-за того, что моя тема победила на научно-техническом совете комплекса и меня рекомендовали в аспирантуру, а не тебя.
Илья отвернул лицо в сторону и как в пустоту сказал:
— Знаешь что делают, когда кажется? — и сам ответил, — крестятся.
И тут в глазах у Владимира как полыхнуло. Он знал за собой эту странную особенность — в моменты, когда кого-то сильно начинаешь ненавидеть, на мгновение его глаза застилает словно красная пелена. Но он быстро справился с собой и медленно, предельно иронично произнес:
— И это — креститься, предлагаешь мне ты — будущий активный строитель коммунизма? — Кедров иронично улыбнулся.
Илья отлично понял иронию в голосе Володи — совсем недавно он написал заявление с просьбой принять его в кандидаты в члены КПСС. Но таким Илью не смутить. Он повернул лицо к собеседнику и холодно, четко разделяя между собой слова произнес:
— Что ж, кто-то подбирается к теплому месту под солнцем через науку, а кто-то через нашу ум, честь и совесть.
— Ну-ну, подбирайся, смотри только не сильно шуми, а то спугнешь фортуну.
— Постараюсь.
— Постарайся.
"А вот Илья с Ириной поладил бы сразу, — неожиданно подумал Владимир. — Насчет партии у них бы разногласий не было".
И сразу у него в памяти всплыла та ссора с Ириной…
— Ты должен вступить в партию.
— Ты "Архипелаг Гулаг" читала?
— Представь себе, читала.
— Ну и?
— Послушай, не прикидывайся дурачком. Ты же отлично понимаешь — мораль и совесть это одно, а удачная карьера это совсем другое.
— А если для меня первое важнее второго?
— Мне тебя искренне жаль.
— А мне тебя…
Владимир, наверное, никогда не забудет тот взгляд, каким полоснула его Ирка после этих слов — злой и, в то же время, какой то оценивающий. Лишь некоторое время спустя, немного успокоившись, он понял, что она оценивала. В это время девушка решала, а стоит ли связываться с этим мужчиной, как будущим ее мужем. Не прогадает ли она, ставя на него. Ведь совесть и карьера — это вещи, как правило, не совместимые. Тогда она, все же, что-то про себя решила в его пользу. ТОГДА.
— Так ты не будешь подавать заявления в партию?
— Ирина Николаевна, а Вам не кажется, что еще год, другой и многие «убежденные» партийцы-ленинцы спустят свои партбилеты в унитаз?
— Нет, не кажется. Мой папа говорит, что пока будет существовать СССР, будет существовать и КПСС. Ну а ты сам понимаешь, что в такой организации, как КБЮ, без партийной корочки делать особенно нечего.
— Ага, значит твой папа так говорит. Ира, я, конечно, уважаю твоего папу — начальник комплекса в КБ и все такое прочее, но…, - Владимир замешкался, подбирая слова, — но не хочу я вступать в партию, ну не хочу и все.
— Тогда выше начальника группы, тебе в КБ не подняться.
— Ира, предлагаю компромисс — давай дорасту до начальника группы, а там посмотрим.
— Что-то я не вижу компромисса, — девушка чуть насмешливо посмотрела на Володю.
— Ну как же — до того момента как я не стану начальником группы, ты меня не пилишь своей партией.
Во-первых партия не моя, а коммунистическая, а во-вторых — причем здесь я? — серые глаза девушки прищурившись смотрели на Володю.
Даже по прошествию нескольких лет Владимиру Сергеевичу Кедрову становилось стыдно, когда он вспоминал этот разговор и то, как он в тот момент растерянно и глупо посмотрел на Иру.
— Как причем, а ты что… не собираешься стать моей женой? — и как-то совсем жалобно добавил, — Мы же с тобой договорились об этом еще месяц назад.
И снова этот оценивающий взгляд девушки. Затем ее глаза стали смотреть куда то вбок и она сказала:
— Ты должен вступить в партию…
И вновь знакомо полыхнуло перед глазами:
— Я…никому… ничего… не должен, — четко, с большими паузами между словами ответил Володя.
— Даже мне — девушке, которой ты предлагаешь выйти за тебя замуж?
Но наконец-то его мозг перехватил власть у чувств и совместно с мужским самолюбием выработал фразу:
— Знаешь, Ирина Николаевна, в годы второй мировой войны у нас был танк, назывался «ИС», расшифровывался: "Иосиф Сталин". Самый мощный танк войны. Как и его человеческий тезка, он мог уничтожить все и вся. Немцы его боялись — жуть.
— Я тебя что-то не понимаю, — девушка несколько растерянно смотрела на Володю.
— Сейчас поймешь, — Владимир сделал паузу, как бы на что-то решаясь, и затем добавил, — так вот, мне кажется, что ты из тех девушек, которые, едва добавив к своему обращению «мисс» приставку «ис», превращаясь, таким образом, в «миссис» становитесь такими же беспощадными к своим мужьям, как и этот танк.
Лицо девушки пошло красными пятнами. Но Ирка умела держать удар. Она как-то гордо тряхнула головой, что называется, пронзила Владимира взглядом, развернулась и пошла прочь.
Тогда он целую неделю мирился с ней — «сыпал» голову пеплом, умолял простить, ну и т. д. Одним словом вел себя как по уши влюбленный мужчина, старающийся вернуть к себе расположение любимой девушки…
"И Ильи и Иры мысли насчет карьеры, прямо как две скрипки в слаженном оркестре — совпадают до полутона, до четверти, осьмушки…, - Владимир прервал эту печальную для него нисходящую геометрическую прогрессию, — а у меня с Иркой полный диссонанс, кошачий концерт".И тут он поймал себя на том, что пусть и мысленно поставил Ирину, его Иришку, рядом с Ильей, противопоставив себя ИМ. Он тряхнул головой, отгоняя от себя эту неприятную мысль и вернувшись от неприятных воспоминаний в реальный мир, произнес:
— Ладно, Илья, Не будем сориться и выпендриваться друг перед другом. Ты решил строить свою карьеру через партию, я через науку. Так что у нас нет повода пинать друг друга ногами. Так? — он посмотрел в глаза Илье.
Тот выдержал взгляд:
— Так.
— Тогда давай заключим пакт о ненападении, — и Владимир протянул руку.
Илья ее пожал…
Вечером Володя Кедров докладывал начальнику сектора:
— Анатолий Иванович, мы с Ильей просмотрели документацию на обтекатель, но не нашли ни одной зацепки по поводу того, почему он не стыкуется с изделием.
— Ладно, Володя, иди домой. Завтра вместе помозгуем, на свежие головы. Утро вечера мудренее.
3
Остановимся немного поподробнее на описание той организации, где работал Владимир Сергеевич Кедров. Называлась она Конструкторское бюро «Южное» и, как всякая уважающая себя организация того периода, работала на военно-промышленный комплекс тогда еще могучего СССР, а именно проектировала межконтинентальные стратегические ракеты. Именно те ракеты, которыми друг друга пугали мы и американцы, и заодно совместно пугали ими весь мир. За одним общим забором с КБ «Южное» располагался завод, который эти ракеты и изготовлял. Завод назывался Южным машиностроительным, сокращенно ЮМЗ. Кстати, об этом общем заборе. Вообще то это был не забор, а краснокирпичная могучая стена, высотой эдак два с половиной метра. Поверх этой стены была установлена колючая проволока, а за стеной имелись еще парочка стен из все той же, всенародно любимой в СССР, «колючки». Довершали сей шедевр горя для иностранных шпионов и отечественных несунов телекамеры, установленные через пятьдесят метров по периметру всей стены. Для прохождения на завод и в КБ имелось несколько проходных: «Центральная», "Восточная", «Стахановская» и т. д. На проходных стояли кабинки с солдатами внутренних войск и пропусками, спрятанными в специальные ячейки. Приходишь на работу, подходишь к своей кабинке и нажимаешь одну из многочисленных кнопок, расположенных с внешней стороны кабинки. Внутри кабинки выпадает твой пропуск прямо в руки солдата. Ты подходишь к вертушке и, по возможности, твердо глядя солдату в глаза называешь свою фамилию. Если фамилия совпадает с написанной на пропуске, а твоя физиономия к тому же хоть отдаленно напоминает ту физиономию, которая приклеена на пропуске — считай, что ты на территории одного из самых секретных объектов СССР.