И приходится ждать возвращения Хуана Диего. Святость сияет, когда он молчит; никогда не знаешь, уходит ли он, чтобы больше не вернуться, или только отдаляется, чтобы возвратиться в виде молнии. Однако на самом деле неизвестно, ни почему, ни куда он уходит, скажем так,. со сцены.
Период молчания может повернуться спиной или удвоиться, чтобы сияние стало ярче, УЛЫБКА — ЭТО ВОСТОРГ, ИНТОНАЦИЯ СВОЕОБРАЗНОГО И ТОНКОГО ВНУТРЕННЕГО ПЕСНОПЕНИЯ, СКОЛЬЗЯЩЕГО ШЕПОТА НЕУДЕРЖИМОГО MISERERE ИЛИ GLORIA* - А бывает, что этот шепот создает стратегию донесшегося откуда-то крика или оглушительного молчания. Внезапно по зарослям скользит шорох, напоминающий шепот прибоя… вот он идет — на это указывают лесные животные — появляются его волки вместе с нашими, и дон Хуан восклицает: — Куда он идет, приближается он или удаляется, — это го не знает никто; отдохни, вздремни, это может затянуть ся; помни, что одна наша секунда, такая, к которым мы привыкли, — для него часы и дни. Так что он вполне может задержаться на пару сотен лет.
«О Боже, для «них» времени не существует, а для меня оно всегда приходит к концу!» — думаю я про себя.
*Gloria — дословно: слава; начало одного из католических псалмов (лат.).
— Ты входишь или выходишь?.. — говорит вдруг дон Хуан. — Тогда уж входи, и дело с концом.
На камне появляется Хуан Диего, он словно зачарован и шепчет: — Я немного побродил там. Все волки с ног валятся от усталости.
Наши волки подходят и лижут меня. «Да, — думаю я, — добро пожаловать» (мы так никогда и не узнаем, как они пробрались сюда).
— Каждое солнце содержит в себе окружности других солнц, которые накатывали волнами, а потом, расширяясь, они погибают одно за другим, становясь кострами, столбами дыма, бескрайней, волнующейся поверхностью моря. Неко торые из них, заблудившись, оказались в кувшинах или в мав золеях, некоторые ускользнули… но они будут существовать тысячелетия — так долго, что их можно отыскать в начале зате рянных времен.
Так говорил Хуан Диего, а в это время кусты, над которыми шел дождь, «вошли» в нечто вроде отдаления, и в дождевом пространстве появилась радуга; а Хуан Диего продолжал: В угасшем ореоле каждого солнца — неувядаемый поток его излучения. Каждое создание несет в себе это солнце, на рождающееся и заходящее, его надир, его перигей, его апогей и его зенит… его солнечные температуры, его водяные затме ния и его луны светлых и темных ночей — ведь есть столько солнц, и все они сверкают.
Он пользуется зонтами, как и мы. Когда нам надо едает блеск и сияние, мы поднимаемся на асотеи, террасы или смотровые площадки, а там уж его забота. Он показал мне. В безмерных безднах мы ставим зонты и растягиваем ся в их щедрой тени наподобие Святых, ха-ха-ха-ха (дон Хуан, очень довольный, говорит Хуану Диего, что мы похожи на Святых под зонтами, вот потеха). И тогда мы «видим», как идет поезд… как он останавливается на за брошенных вокзалах (их тысячи по всей территории обеих Америк), «видим» аэролит, Новую, или Посейдона, «Аура-Мазду», или Гипериона… к нам часто приходят те, кому нужен зонт.
Тогда давайте сделаем перерыв, заберемся под эти зонты.
Приготовь все к завтрашнему дню, — приказывает мне дон Хуан. — Террасу из тех, на которые обычно спус кался наш отшельник, найди ее.
Ту, на перекрестке дорог…
Значит, мы увидимся завтра, на рассвете, до восхода солнца, на террасе, что на перекрестке дорог, — подтверж дает дон Хуан.
Все произошло неожиданно.
У меня ушло пять часов на то, чтобы вернуться по лесной тропе, вдоль реки, вместе с моими неразлучными спутниками, при мысли об этой таинственной встрече у меня волосы вставали дыбом, мне нужно было подготовить эту дальнюю террасу, а кроме всего прочего, принести туда зонты. В тотi момент, когда заходит разговор об этих встречах, все кажется мне исполненным печали, это как перейти через улицу и оказаться в другом мире, где все не такое, иное — иное отношение к разным вещам, гул иных голосов, иные солнечные системы, иные жилища. Снова сарказм необъявленного визита — неурочного и неуместного — хозяйки асотеи. В конце концов, я одет кое-как, неряшливо и странно. Да и выгляжу плохо, я безумно устал и печален, потому что меня покинули. Объяснения? Это невозможно! Нет никакой причины откладывать подобную встречу, это все равно что забраться в жерло извергающегося вулкана, в безумие небольшого пространства между безднами лавы и пропастями. Этот перерыв между встречами сводит меня с ума, мы не знаем, сколько продлится полученная благодать.