Мы же предвидели это. Отшельник, каким ты являешься, сохранит и подтвердит свою природу в тех измерениях, которые управляют им.
Да, все так. Значит, мы договорились, что это подразуме вает совместную жизнь вблизи друг друга и тут, и там. Я имею в виду, дон Хуан, что, похоже, я больше не могу постоянно прихо дить просто так, для этого необходимо, чтобы другие переходили Мост отсюда туда.
Принятие эликсира означает то, чтобы пойти и посметь, в оди ночестве поднимаясь на развалины, которые, все еще будучи преждевременными, предвещают приближение потустороннего. Они разбросаны по различимым вдали полям. Ключ означает то, \ чтобы вот так постепенно разворачиваться, раскрываясь видимым полям во всей их бестелесности. Поля отражают все свои тени, весь свой блеск, всех их карты содрогаются от воспоминаний и забвений, это их даль, их порабощающие дни, их сумрачные ночи и их луны.
Ночи и луны, похожие на эту, ночи, созерцающие эти дни, и луны, отражающие эти солнца.
Эта самая луна, да, полная и чудесная в своем необыкно венном блеске. Потому что эта луна, такая хмельная, — это та са мая, что напитала меня светом, что подняла меня из руин; ЭТО ТА САМАЯ ЛУНА, ЧТО РАССЕКЛА МЕНЯ, СТЕРЛА ЧЕРТЫ МОЕЙ МАСКИ, ПОДОБРАННОЙ ИЗ ПРАХА, НА КОТОРОЙ НЕ БЫЛО НИКАКОГО ВЫРАЖЕНИЯ, И ТОЛЬКО ЛИЦО БЫЛО УДИВИТЕЛЬНО ВЫТЯНУТО В БЕЛОМ СВЕТЕ ЕЕ СЛАВЫ.
Мы были одними из первых, кто находил утешение в родниках под этой луной, застывшей, белой, как лед, но сладкой на вкус, как «Саусалито», и легко касающейся лба исступлением дождя Блаженства.
Мы были одними из первых, кто сбился со следа в кристально чистых водах и упал туда — это было свободное падение в яму. Мы не заметили, что было дерзостью напитаться белым благоуханием лунного света, который стирал профиль берегов, а пастбище отражалось в такой гармонии с этой ЧИСТОЙ ПОЛНОТОЙ, что мы вступили в эти хрустальные воды, думая, что все еще ступаем по пастбищу, — и мы провалились. Довольные и радостные, убаюканные этой безжалостной белизной, не зная, где начи нается наше тело или где кончается покрывающая нас вода.
Для этих отражений нет границ, они до сих пор еще не кончаются — и вот мы здесь. Вокруг нас колышутся тени, они проникают в нас, и как же прекрасно это знание, что мы есть то, что мы не есть.
Знание того, что мы — тьма, приход которой предчув ствуешь, но которой у нас нет; и того, где, в конце концов, начинаются истинные границы.
Знание жизни и смерти. Знание того, что здесь, и того, что там, за пределами. Кто мы?
ЭТА ПОЛНАЯ ЛУНА, ВДРУГ НАПОЛНЯЮЩАЯ НАС, СОВЕРШЕННОЕ ОТРАЖЕНИЕ ЯСНОСТИ - ОТКРЫТОЙ И ПОГРУЗИВШЕЙСЯ В ГЛУБИНУ.КОНТРАСТИРУЮЩЕЕ ОТРАЖЕНИЕ СТРОЙНОСТИ ТОГО ТЕМНОГО, ЧТО ТАК ЧИСТО, мы - береза у обочины дороги, мы — застенок, ветка и дым…
Сосуд. Мы — вот этот сосуд. Этот сосуд, который я беру в ру ки и прикасаюсь к его устам своими устами, устами жажды, уста ми слов, устами лепестков, раскрытых в вопле и вое.
Добро пожаловать в твой дом.
Голос моего приемного Отца сковывал меня молчанием; его уста вместе со слюной извергали огонь. Уста моей приемной Матери, когда она говорила со мной, источали раскаленную лаву. Уста же Смуглой Девы, Матери Христа, Сына Божия, еще одного Бога здесь, на земле, те же самые уста, которыми Она говорила с Ним, говорили и со мной, и произнесенные ими слова еще звучат в моих барабанных перепонках. Эти слова, этот голос, дивный, мягкий, нежный, и эти уста, говорившие и с Христом, истинным Богом, и со мной. И потому, услышав слова, исходившие из уст Девы, я сошел с ума, я сошел сума от любви и в это мгновение, в то же самое мгновение, слился Воедино с миром. В то самое мгновение, ни раньше, ни позже.
Я поднимаю тост за это твое пребывание, сколько бы оно ни продлилось; за твое пребывание здесь, с нами, на твоей земле, в твоей колыбели и с твоим народом: здесь и сейчас.
Та же самая луна, те же самые уста. Та же самая луна, тот же самый тост. Без жажды, сосуд, по стенкам которого сколь зит и скатывается на дно лунный свет…
Зонты укрывают нас нежной тенью даже сейчас, когда стемнело. Но подвинься, выйди из этой тени.
И Хуан Диего подвинулся.
— Отлично. Эта терраса великолепна под белой луной. Теперь ночью сияет солнце. Великолепна эта волшебная луна и эта ночь, случайная, как любая другая в затмении Земли-Океана, она ви дела, как мы прошли здесь, через перекресток дорог.