Где она пролетает?
Вдоль реки, она летит вслед за солнцем. Это птица, возвещающая о присутствии Хуана Диего, его воздушный волк. И орел, видишь?
Где?
Мне не сразу удалось разглядеть его, он как раз пролетел над вершиной Заката, чуть не задев пик Сан-Мигель.
Ага, вижу, он такой большой.
Большой?.. да он просто гигант. В два раза больше Феникса. Посмотри-ка хорошенько.
Он кричит?
-Да.
И этот колокольный звон, Богу ведомо, что здесь нет никаких церквей и никогда не раздается звон колоколов.
Это Закат бредит, а может, Пресвятая Дева заглянула сюда. Иногда она заглядывает так, не являясь. Может, Она как раз смотрит на нас.
Она смотрит на все.
Смотрит на все в томном свете этого Заката.
Феникс наконец улетел.
И орел тоже.
Лучи солнца куют прекрасную корону для этого Космического заката, происходящего здесь и сейчас.
В это мгновение в этой части мира все листья на всех деревьях и все листья, разорванные ветром, дрожат. Они удерживают солнце, которое глотали весь день; все лепестки всех цветов нежно удерживают тепло гнезда солнца, которое оказалось в их руках, они сжимают руки и проглатывают его. Все леса входят в сумерки тихого вечера, который уже дремлет в каждой внезапно остывшей кроне. Волки в своих логовах опускают веки. Орлы поудобнее устраивают свои тела на сторожевых башнях, откуда они оглядывают горизонт. Это происходит здесь, сейчас — и это происходит с Шаманом, и он сменяет собой Святого; греясь на солнце, он знает, что его земля цвета корицы, похожая на его кожу, дрожит от холода.
Почему Дева не появляется без Хуана Диего?
Между ними, — отвечает дон Хуан, не обращаясь конкретно ко мне, — были проницательные, проникаю щие в самую глубь глаза; слова и факты, которые не могли не свести их вместе. Она не оставила бы его в горе и тоске после Заката его Богов. Она ни за что не оставила бы его в этом состоянии, Она ждала его — еще раньше, — чтобы заново возникнуть во всей своей полноте и укрепиться в новом мире; Она любила всех членов его семьи. А семьей Шамана были все существа. Его народ с кожей цвета кори цы, вызывающий беспокойство, определенно вызываю щий беспокойство и удивление очевидностью своей древ ней цивилизации и поразительным жизненным опытом невредимого завоевателя. Его народ, живущий вблизи солнц, в агоническом предвечерии. Народ с кожей цвета корицы. А он, Хуан Диего, разводил свои костры.
«Разве я не рада отдавать все, что имею?» — сказала ему Дева. Такова была связь между ними — посредством глаз, — проницательных, проникающих в самую глубь.
«Они, твои братья, всегда одеваются в яркие цвета или в самые тонкие оттенки моей радуги», — повторила Она.
«Я исполнена мыслей, я дала жизнь каждому живому существу, и они мои дети. Я исполнена любви ко всем моим существам, которых озаряют твои костры», — прошептала Она.
«Я готова к тому, чтобы они смотрели на меня собственными глазами», — обещала Она ему.
Он не знал, как они смогут смотреть своими глазами в Ее глаза. Однако он промолчал, думая: «Как это может быть?» Хуан Диего понимал, что эти мгновения никогда не повторялись прежде и никогда не повторятся более, к каким бы вершинам ни вознесло его волнение, он не знал, как смогут его братья с кожей цвета корицы смотреть на Нее своими глазами.
Этот факт сам по себе говорит о Ее щедрости к нему. Он — Хуан Диего — не обращал на это внимания, он смотрел на Нее как зачарованный. Ему казалось, что он настолько близко связан с Ней, что может даже приклонить голову Ей на плечо. Любой, в любом месте, в любое время, в любой момент — даже сам Христос, — положив голову на Ее звездное плечо, знал, что Она поймет все тайны его сердца, — Она, излучающая непроницаемое спокойствие истинной любви.
Эта излучаемая Ею любовь сразу же стирала всякую покорность. Найти утешение на Ее плече — это ли не высшее счастье для утешенного, восторг в себе. Новое поколение могло узнать об этом месте утешения; возвысить свои деяния и свое отношение к миру, к существам, которые являются детьми Девы-Матери, которые родились для счастья. Это и означал жест Ее рук, поэтому Она и держала их в таком положении, они готовы были раскинуться, чтобы охватить пределы безграничного исступления существования в любом месте, где оно расцветало, порождая удивление и изумление.
«Ради тебя и твоих людей я готова наполнить горизонт небесами, которые всегда со мной и в которых я существую», — сказала Она ему.
Все эти слова Хуан Диего пересказывает, когда мы путешествуем к окраинам иных миров.
— Ему нравится бродить там, — говорит он. — Это один из инстинктов моей природы! — восклицает он. — И я наслаждаюсь этими пределами, которые также несу с собой.