— Ребята, ладно уж, приму. От души приму, не обижу. Но чтоб в первый и последний раз. Договорились? В первый и последний. У меня не гостиница. Без обид.
Спустя час гости ужинали. Правильней было бы сказать: ужинать собрался старик, ему время. Он от своего установленного режима не сбивался, старался не нарушать. Ну и гостей заодно покормить не помешает. А как же. Разносолов особых не было на столе, не сезон пока: помидоры и перец с огорода только созревали, ещё бы недельку. Была гречневая каша с жареным луком, редисочка молодая, солёные огурцы, три яйца отварных, кое-какая зелень свежая — петрушка, тархун, базилик. Базилик старик особо любил, выращивал и зелёный, и фиолетовый. Нарвал траву, промыл всю зелень и поставил букетом в банку с водой на донышке. Кому надо, берите: и красиво, и съедобно. Несколько дней будет стоять, не завянет. Хлеб чёрный, местный, с тмином, третий день ему. Последний батон. Придётся завтра за свежим на велосипеде ехать, педали крутить, в магазин. Днём. Три километра. Ладно. Заодно и молочное он возьмёт, а то совсем пусто в холодильнике. Пока он накрывал, гости фыркали в ванной. Потом шептались в комнате, листали что-то, читали, хихикали. Телевизора у старика не было. Он им дал разных старых журналов на просмотр: «Огонёк», «Юность», «Вокруг света». Старик когда-то журналы на чердаке дома нашёл, в ящике. Настроение у гостей явно поднялось. Ещё бы! В доме чисто, прохладно. Просто и без запахов. Запахов, которые обычно пропитывают старые дома, старых людей, живущих в них. Въедливый запах. Старик к чистоплотности относился с особой щепетильностью, за собой следил и за домом. Ни одной мухи в дом не пустит. Уничтожит. О мышах и речи быть не может. Осенью они будут пробовать его штурмовать, в дом лезть. Но, к этой войне он всегда готов. На опережение.
— Ну что, девчонки. Идите кушать. Повторять не буду. Я уже сажусь есть. — громко позвал Старик.
Маша и Кристина пришли сразу. Проголодались.
— Ой! Вы знаете, она гречку не станет есть. На дух не переносит. Честно. Не обижайтесь. Я-то поем, а она... Ей яичка и хлебушка вполне хватит.
Они сели за стол.
— А чего это ты, мать, за ребёнка решаешь?
Старик положил в металлическую миску две полные ложки гречки: тёплая, дымится. С краю примостил очищенное от скорлупы яйцо, вкрутую. С другого краю — солёный огурчик, маленький, целый. Протянул ребёнку кусок хлеба — горбушку. Поставил перед девочкой миску. Кристина за всеми действиями старика внимательно следила. Когда их глаза встретились, он ей подмигнул:
— Давай, Кристина, рубай. Не жди. Здоровей будешь. — Опять подмигнул. Она в ответ скривилась, подмигнула, значит.
— Так. Теперь порцию гречки маме. Только гречку. Остальное сама возьмёшь. И порцию деду. Дед — это я. Мне больше всех. Я большой и много работаю, поэтому мне бригадирская порция. Зелень на столе. Берите и жуйте. От зелени кишочкам веселей.
Кристина хихикнула. Взяла ложку, лежащую рядом, коряво так взяла. Стала есть с аппетитом, неловко поднося ложку ко рту, но вполне самостоятельно. Трудно ей непослушными пальцами.
— Мать мояаа! — Маша удивлённо смотрела на ребёнка.
Старик нахмурился. Строго посмотрел на женщину:
— Ты кушай, кушай, Маша. На меня смотри и со мной беседуй. Ребёнок у тебя взрослый, сам разберётся, что и как. Я сказал, на меня смотри. Так ты говоришь, жить в деревне надумали?
Кажется, только сейчас Маша поняла, чего от неё добивается старик. Она сделала безразличное лицо, отвернулась от ребёнка. Стала есть кашу и поддерживать разговор.
— Да-да, конечно. Купим дом, будем жить потихоньку. Я не могу работать, при ребёнке всё время. Пенсия есть маленькая. Муж хорошо зарабатывает. Проживём. Главное, дом найти подходящий.
Старик хрустел огурцом:
— Извини за прямоту: нечего тебе здесь делать без мужа. Что это за жизнь? Ты себе представить не можешь, что значит жить в деревне. Да ещё без мужика. А то, что он зарабатывает... Толку? Где он — где ты? Тебе не деньги будут нужны. Не столько деньги, сколько его живое присутствие, его прямая помощь, его руки. Я тебе точно говорю. Твой супруг вообще занимается девочкой? Играет с ней? Гуляет? Купает? Что-то делает?