Антон полез в карман, достал деньги. Посмотрел на часы, присмотрелся.
— Держи, Игорёк, поправляйся. Мне уже пора. Хотя... два слова: ты вообще понимаешь, что катишься в пропасть? Ты понимаешь, что деградируешь? Пропадаешь? А? Ты понимаешь, в каком ты сейчас положении? Опомнись.
Игорь быстро схватил протянутые банкноты, поднёс к глазам, ближе, пересчитал, спрятал.
— Спасибо, братэлло, выручил. Слушай, Антоша, ты как ребёнок, ей богу. Слушай и вникай. Мы для чего живём? Люди для чего живут? Вот если совсем просто? Не знаешь? А я тебе скажу так: чтобы кайф ловить. Понимаешь? Кайф. Я прежде вкалывал, как ишак, ты знаешь, крутился, как проклятый. И всё только для того, чтобы иногда оттянутся, расслабиться — с тёлочками, с коньячком. Понимаешь? Иногда. Как награда за труд, редкая. Смысл жизни был: после вкалывания получить бонус, кайф. И у всех так. У каждого свой кайф, свой оттяг. Только не все о своём признают. Не все сами себе признаются. Всех тянет получать кайф, но... всё цивильно. Делают серьёзное лицо и лопатят, лопатят по жизни во имя того, во имя сего — придумают, ради чего: ради высоких идей, например, ради семьи. А зачем тебя в семью загнали? Чтобы ты вкалывал и никуда не делся: заботы, ответственность, загон, стойло. Куда баран из загона денется? Вникай, братан, вникай в философию бомжа. Я себя не оправдываю, не подумай, Антоша. Но мне сейчас всё по кайфу. Прикинь, ведь я свободен: нигде, никому, ничего. Сечёшь? Не-дол-жен. Сво-бо-ден. Менты и те мною брезгуют, не трогают. Мне пофиг, как я одет, как выгляжу, брит или не брит, чистый или грязный — мне всё равно. Я не наркоман, не подумай. На наркотики деньги нужны другие. Там криминалом пахнет. Пробовал дурь пару раз — дрянь. Каждому своё. Мне водочку, мне девочку и всё, достаточно. Нам голову заморочили: надо то, надо сё, стремись к идеалу к тому, к этому. Зачем? Да затем, что батраки нужны, чтобы ты вкалывал и прибыль им приносил. Им — прибыль, деньги и власть. Труд — тебе. И твой труд — ради достижения мифических идей и результатов. Ерунда всё, ерунда. Жизнь гавно. Знаешь эту историю с мышами? Слышал? Известный эксперимент. Ну, когда мышей научили нажимать нужную кнопку для получения удовольствия. И что? Обнажимались, пока не померли. Все. Все, до единой. Ты понял? Мыши забыли про сон, забыли про еду, забыли про воспроизводство. Они насрали на свои природные инстинкты. Прикинь. Они жали и жали свои кнопки удовольствия. Жали, пока не кончились. Не сдохли от своего кайфа. Вот так, братишка. Так что мой тебе совет: жми кнопку, брат, жми свои кнопки, пока не помрёшь. Остальное ерунда, остальное обман. Вот тебе правда жизни.
Антон призадумался на секунду, ответил:
— Ладно, Игорёк, мне действительно пора. Дочь уже ждёт, наверное. Ты знаешь... я рад, что встретил тебя, как это ни странно. Я рад, что у тебя есть своя позиция даже... интересная, необычная. В твоём случае — это хороший стимул, стимул жить, ловить кайф, как ты говоришь. Но... спорить не буду, одно скажу: каждому своё, Игорёк. И для каждого место в этом мире найдётся, для каждой позиции место и оправдание, его жизни оправдание. У каждого свой смысл жизни. Я обязательно тебя разыщу, поговорим. До встречи. — Антон секунду выждал. — Если что надо... — Протянул руку.
Игорь её пожал, крепко, липко:
— Придёшь, водочки возьми. И не забывай о моей дамочке. Поделюсь. Ха.
Антон почти бегом поспешил к машине. Диана вот-вот выйдет. Его трясло от возбуждения, от неожиданной встречи, от холода, может быть.
C той встречи прошёл месяц. Приближались новогодние праздники. Город засыпало долгожданным снегом. Улицы и витрины магазинов украсились яркими гирляндами. На каждом мало-мальски приличном уличном пятачке шла бойкая продажа ёлок, живых ёлок, сосёнок. Народ бегал по распродажам, носился. Одним словом, атмосфера в Харькове царила самая, что ни на есть предпраздничная — шумная и весёлая, заразительная.
Все эти дни Игорёк не выходил у Антона из головы, их встреча. Конечно, он рассказал жене, всё рассказал. Удивил, вызвал у супруги жалость. Ну, что поделаешь: никто его, Игорька, не заставлял, сам скатился по жизни и катится дальше к пропасти. Понятно, жаль человека, жаль семью. Ну, они тут при чём? Ведь правда? Они тут ни при чём. Так ведь? Конечно, так. Так, но не совсем.