Он протянул Антону сложенную пополам стопку стодолларовых банкнот. Нырнул в чёрную восьмёрку, газанул, посигналил. Взвизгнули шины, машина скрылась за перекрёстком и смешалась с транспортным потоком. Исчезла. Антон стоял с пачкой денег в руках и довольно улыбался. Ну, наконец-то, дело сдвинулось, дело пошло. Очередной шаг осуществлён — финансовый. Игорёк красавец! Мужик! Деловой. Сам видный, самостоятельный, при деле, при достатке, в прикиде: всегда модно одет, что называется с иголочки. Всегда ухожен, выбрит, в причёске. Киоски у него в метро, в подземке, на выходе: на «Киевской» — один, на «Советской» — один и на «Дзержинской» — два и оба в длинном переходе. Места эти проходные, особенно на «Советской». Народ кишит с утра и до ночи: слева направо, справа налево, вверх-вниз, вниз-вверх. Массой плотной бегает народ. А у Игорька всякая мелочёвка, бросовый товар, копеечный — разбирают, аж бегом. Каждое утро Игорёк подвозит товар, разнообразный товар: бижутерия, кожгалантерея, зонтики, шмонтики, всякая ерунда — сопутствующий товар. Вечером он собирает выручку. И так каждый день: без выходных, без праздников, без перерывов. И льётся у него денежная струйка постоянно и неуклонно, пополняет его бюджет. С четырёх сторон льётся, с четырёх точек. А он её в доллары, в доллары конвертирует, собирает, значит обвалючивает, копит. Много уже скопил за три года. Игорёк! Собирается расширяться — ещё пару киосков приобретать, места приобретать. Где, пока не говорит, чтоб не сглазить, не признаётся. И правильно. Молодец, Игорёк. Сам всего добился. Всё сам. Везде сам. Ещё и в зал ходит вечерами — «качается». На белковых коктейлях сидит — фигуру наращивает. А фигура у него, действительно, на загляденье: мощная, фактурная, рельефная. И он — его, Антона, друг.
Жена у Игорька красавица, в тон своему мужу. Ух, пара! Знатная. Жена Света — тонкая, высокая, светлая, природная блондинка — учитель математики в школе. Ей впору по подиуму дефилировать, не стыдно было бы. Хороша! Образованна. Умна. Дружат они семьями: Антон с женой и дочерьми, и Игорь со Светой и Светкой дочкой. Хорошо дружат. Света, старшая — крёстная младшей дочери Антона — Ангелины. Балует её подарками постоянно. Всегда балует, по любому поводу и без. Щедрая. Светка-младшая — одногодка старшей дочери Антона — Дианы. Подруги они «не разлей», «не разорви». В одну школу ходят. Правда, в разные классы. Ну и жёны между собой ладят или делают вид, что ладят — неважно. А куда им деваться? При мужьях. При их дружбе. Как повязано всё. А! Переплетено отношениями. Может где и наиграно немного в этих отношениях... у них, у женщин. Но, в общем, нормально. У женщин ведь всегда всё непросто: не разберёшь, не поймёшь. Игорёк, братан, выручил.
Антон поднялся в свою однокомнатную квартирку на третьем этаже. Никого. Ну да, жена с младшей в музыкалке, на занятиях, старшая ещё на уроках в школе — семиклассница — раньше трёх-четырёх часов домой не придёт. Можно собраться с мыслями и ещё раз всё пересчитать, спланировать, сверить.
Антон поставил чайник с водой на газовую плиту. Чиркнул спичкой. Блюдце. Чай чёрный, сахар — в стакан. Стакан — на блюдце. Ложка-ложечка серебряная — мать подарила. Любит он чай. Все близкие знают об этом и дарят постоянно что-нибудь к чаю: кто ситечко, кто ложечку, кто сам чай в красивой баночке. Антон достал свой блокнот, большой, толстый, в коричневом дерматине, исписанный. Полистал. Нашёл. Ещё полистал. Произнёс вслух (он привык говорить сам с собой, с некоторых пор):
— Таакс. С помещением вопрос решён. На следующей неделе — собрание. Трудовой коллектив. Трудовой коллектив. Колхоз. Председатель. — Он зашуршал страницами.
— А, вот. М-м-м. — Антон достал калькулятор. Стал быстро считать: клац, клац, клац.
— Всё, как будто, сходится: должно хватить, даже с запасом. Столько на взятки. Столько на всякий случай.
Закипел чайник. Подал голос сначала тихо, жалобно, заскулил. Потом громче, ещё громче и — по нарастающей, вскипел до поросячьего визга. Антон отключил газ. Поднял чайник. Заворчал возмущённый кипяток, забулькал, наполняя стакан до краёв. Накрыл его блюдцем. Ложечка рядом на столе лежит, серебряная. Вроде как всё у Антона сошлось. В цепочке его дел много звеньев. Все они взаимосвязаны и крепко. Должно у него получиться. Должно. Конечно, риск есть, определённо есть. Стоит одному звену оборваться, и всё пойдёт крахом. Накроется непонятно каким местом. Но как не рисковать. Может быть, это последний вагон в его поезде, уходящем вдаль, к удаче, к лучшей жизни. Поезде, спешащем в страну достатка и благополучия. А тут бизнес, дело, своё частное дело. Время-то какое, вокруг предприимчивые людишки чем только не занимаются, многие, очень многие: кто ворует, кто доворовывает, кто торгует по-крупному, кто перепродаёт по мелочи. Надо успеть. Что-то. Куда-то. Встрять. Надо. Кровь с носу. Потом поздно будет. Все всё поделят. Раздербанят. Надо успеть ухватить свою долю. Свой кусочек. Кусочек счастья. Кусочек удачи. Причём, надо по-честному.