— Эх, надо бы мобилу купить. Статус. Да и удобно как. Ладно. Позже. После. Обязательно. Пейджер тоже ничего. Пока сгодится.
Антон помыл за собой стакан с блюдцем. Убрал на кухне. Накинул куртку и вышел из квартиры. Окрылённый. Процесс пошёл.
Но... Не прошло и месяца как всё у Антона рухнуло. Рухнуло, как рушится всегда — неожиданно. Он приехал в свою деревню. Приехал в колхоз за письмом, за гарантным письмом для банка. А за неделю до его приезда, оказывается, хозяйство это расформировали. Тихо. Гладко. Сверху. Как-то. И никто ничего. Ни слухом, ни духом. Не знал. Не предупредил его. Иван Иваныча отправили на пенсию быстро, решительно. Технику и помещения колхоза выставили на торги, торги — для галочки, торги — на бумаге. В один день выставили, символически, условно. И тут же почти всё забрали себе два доморощенных фермера: бывший сельский голова, был такой по фамилии Ярмак, вредный дядька и сын начальника районного отделения милиции, Антон его не знал. Первый всю технику забрал задаром, за копейки. Второй прихватил помещения за формальные, совсем небольшие деньги. Так говорили. Слухами по селу. А чего было Антону удивляться? Это для него всё произошло неожиданно, вдруг. А в кулуарах местных районных чиновников видать давно шла подготовительная проработка. И причём тут какой-то Антон из Харькова. Подгребалось и забиралось всё, что только можно было, обесцененное и заброшенное, на каждом уровне власти, в каждой местности. Подобное происходило по всей стране, по всем республикам большой, трещащей по швам страны. Антон просто не успел. Совсем чуть-чуть не успел. Он только успел потратить половину занятых денег — одну тысячу долларов. Он абсолютно всё подготовил, оставалось дело за малым — за письмом. Было от чего расстроиться. Антон сильно переживал свою неудачу, свой провал. Но это ещё не всё.
Самое неожиданное для Антона произошло месяц спустя, летом, на дне рожденья его дочурки Ангелины, двадцатого июня. Дети и жена гостили, как всегда, как и каждое лето, у его родителей в этом самом селе. Не совсем у родителей гостили, а в своём сельском домике, домике скромном, с печным отоплением, на две комнатки. Но... Лучшего на лето для детей не придумаешь. Много лет подряд, как родилась Ангелина, они отдыхали здесь: воздух, лес, пруд, речка, луг, грунтовка, коровы и козы, лепёшки под ногами, осы в августе, шершни в июле, комары всегда — с мая по сентябрь. Между собой домик называли дачей: «поехали на дачу», «переночуем на даче», «провели время на даче». Или у родителей. Они вот тут, рядом, родители, на соседней улице. Девчонки Антона так и бегали из дома в дом — где пообедать. где отужинать, где отдохнуть днём в жару, с кем пообщаться, кого навестить, у кого заночевать. Их семья жила на два дома.
День рождения Ангелины, шестилетие, решили отметить, как и в прошлом году, здесь, в селе, у его родителей. Гости: приехал Игорёк со Светой и Светкой, больше никого. Организовались быстро. А что там организовывать? Старики рядом, помогли, всё приготовили. Празднование прошло замечательно. Дети шумели, резвились. Места много — двор, есть где побегать, покричать, поиграть в бадминтон, мяч попинать. Стол накрыли под абрикосовым деревом. Сверху на стол то и дело падали зелёные, твёрдые недозрелые — абрикосины — тук, тук — в салат, на тарелку. Детям весело, смешно. Много их, очень много, плодов, вот и сбрасывает лишнее дерево. Родители молодцы. Родители постарались, наготовили много вкусного. Торт и конфеты привёз Игорёк. В подарок какую-то китайскую электронную игрушку Света подарила, вручила, модную. Хорошо тогда посидели, весело. Игорь не пил спиртного — они собирались вечером вернуться домой, в Харьков. Вообще-то он и не пьёт особо... Не потребляет. Почти. Случаются, правда, раз в полгода у него загулы. По девицам. Это между ними. Антон скрывает. Ну и, пьянка, соответственно недели на две, не меньше. Тогда у Игорька дома стоит гнетущая атмосфера. Света старшая в слезах, младшая подавлена. Антон каждый раз бегает, ищет друга по городским злачным местам, пытается вернуть к трезвости, к семье. Получается не всегда. Но всегда Игорёк возвращается. Неделю после болеет. И...., как новенький. Прошло. И пошла нормальная жизнь. А затем по новой. Загул. Полгода работа: киоски, деньги, доллары. Примерный и любящий семьянин. И ни капли. Нигде. Ни с кем. Ни-ни. Только соки и молочные коктейли. Полгода. До следующего срыва. Антон друга понимал, не осуждал. Очень уж Игорёк интересный был, во всех смыслах: видный, общительный, при деньгах. Девки сами липли. Как тут удержаться?