Отшельник

Я быстро покачал головой, взяв обе ее руки в свои. — Никогда. — Отпустив ее правую руку, я убираю рыжие пряди с ее лица. — Однажды, когда ты выйдешь замуж, это будет потому, что ты любишь этого человека. Хорошо? —

Она кивает и снова сокращает расстояние между нами, крепко обнимая меня.

Мои ребра чертовски нежны, но я не упоминаю об этом, давая сестре возможность успокоиться.

Пока мы обнимаем друг друга, мои мысли возвращаются к тому, что произошло в гостиной.

Я ненавижу, что у меня только что случился приступ паники на глазах у Доминика.

Когда я вышла из этого состояния и обнаружила, что он гладит меня по щеке, я была потрясена до глубины души.

Между нами возникает странное притяжение, которого я никогда раньше не чувствовала, но я отказываюсь обращать на это внимание.

Пока он планирует жениться на Киаре, он мой враг.

Киара снова отстраняется, а потом говорит: — Тебе нужно отдохнуть. —

— Я в порядке, — вру я.

Она решительно качает головой и, взяв меня за руку, вытаскивает из своей спальни и идет по коридору к моей.

Закрыв за нами дверь, она говорит: — Прилягте ненадолго. Я посижу в кресле. —

Понимая, что моему телу нужен отдых, особенно если впереди еще не один бой, я забираюсь на кровать и устраиваюсь как можно удобнее.

Киара садится у окна, и когда она смотрит на улицу, ее брови взлетают вверх. — Черт. Похоже, папа везет Доминика в коттедж. Он останется? —

— Что? — Я встаю с кровати и, присоединившись к Киаре у окна, смотрю на задний двор.

Видя, как папа отдает ключи от коттеджа Доминику, я поджимаю губы.

Это совсем нехорошо.

— Что мы будем делать? — спрашивает Киара.

— Я еще поговорю с папой, — отвечаю я, не сводя глаз с делового партнера нашего отца, когда он заходит в коттедж и закрывает за собой дверь.

— Я не выйду за него замуж, — шепчет Киара, в ее голосе звучит страх. — Я не выживу. —

Я знаю.

Я кладу руку ей на плечо и успокаивающе сжимаю ее. — Ты не выйдешь за него замуж. Я позабочусь об этом. —

Ее глаза, поднятые к моему лицу с кресла, на котором она все еще сидит, полны беспокойства. — Ты можешь сделать очень многое. —

Я смотрю на нее с минуту, прежде чем приседаю рядом с ней. Положив руку на ее колено, я говорю: — Я убью Доминика, если придется. —

— Грейс, — задыхается она, мгновенно начиная качать головой. — Нет. Даже не пытайся. Я не могу тебя потерять. — Она наклоняется вперед, ее тон напряжен до предела. — Я могу убежать. Я найду безопасное место, чтобы спрятаться. —

Я откидываю голову назад, мне не нравится мысль о том, что моя сестра может быть одна. В мире слишком много опасностей.

— Не смей этого делать, — бормочу я, мой голос слишком резок. — Если дойдет до этого, мы уйдем вместе. Куда ты, туда и я. —

Она кивает, в ее ясных голубых глазах светится облегчение.

Когда я встаю в полный рост, она обхватывает меня за бедра и прижимается щекой к моему животу.

Я провожу рукой по ее волосам и смотрю на дорожку, ведущую к коттеджу.

Когда наша мать умерла, Киаре было всего пятнадцать. Я взяла на себя роль ее матери и ни разу не пожалела об этом.

Может, она и не самый сильный человек на этой планете, но она добросердечная, заботливая и милая.

Она гораздо лучше меня, и я буду сражаться изо всех сил, чтобы ее не уничтожили так же, как меня.

Дверь моей спальни захлопывается, и когда отец приближается к нам, я отстраняюсь от Киары и занимаю перед ней защитную позицию.

Ярость сжимает его черты, когда его глаза фиксируются на мне, и когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, его рука откидывается назад.

Все происходит за долю секунды, но вместо того, чтобы спрятаться, я поднимаю подбородок и смотрю ему в глаза.

Его рука замирает, и через мгновение он опускает ее на бок.

Уголки моих губ опускаются вниз от всепоглощающего разочарования в папе.

До смерти мамы папа был любящим и внимательным. Когда мы были маленькими, он читал нам сказки на ночь и катал на свинке. Когда мы были подростками, он баловал нас самой красивой одеждой и подарками.

Но потом мама умерла, а папа стал холодным.

До того момента, как он отдал меня Брейдену Мэллону, чтобы тот мог обеспечить себе африканский рынок, я испытывал к отцу глубочайшее уважение.

Я любила нашего отца так же сильно, как и Киару. Но потом он променял меня и оставил на два года, чтобы меня насиловали и избивали.

Даже если он убил Брейдена, это ничего не меняет. Отец бросил меня на два года, и с тех пор ничего не изменилось.

Мы никогда не говорили об этом, но, стоя перед ним, я не могу сдержать слов, чтобы они не сорвались с моих губ.