Отшельник

Кассия подходит к отцу и с раздраженным видом говорит ему: — Если ты не успокоишься, у тебя будет сердечный приступ. —

Он бросает на нее взгляд и огрызается: — Заткнись! —

— Хватит, — говорит Лео, присоединяясь к нам. — Война идет не между нами, а там. —

Эвинка, Энцо и остальные мужчины присоединяются к нам, и я глубоко вдыхаю, прежде чем сказать: — Мне плевать на фабрику. Я просто не хочу, чтобы она досталась Братве. —

— Можно я его взорву? — спрашивает Сантьяго, в его глазах искрится азарт.

Эвинка подписывает: — Мы не взорвем его, если только это не будет нашим последним средством. —

Евинка говорит — нет, — перевожу я для нее.

— Ты позволил своей второй сучке говорить за тебя? — спрашивает Илиас.

Прежде чем я успеваю среагировать, Эвинка наносит старику удар по горлу. Он пошатывается, задыхаясь, и смотрит на нее полным ненависти взглядом.

Я достаю пистолет из нагрудной кобуры и обхватываю пальцами рукоятку.

— Такими темпами мы ничего не добьемся, — бормочет Энцо, в его тоне сквозит мировая скука.

— Послушай свою дочь, — шиплю я на Илиаса. — Тебе нужно успокоиться и следить за своим языком. Еще раз проявишь неуважение к моей сестре и жене, и я, блядь, покончу с этим альянсом, пустив тебе пулю в лоб. —

— Я бы сделал так, как говорит Доминик, — усмехается Сантьяго. — Есть работа, которую нужно сделать. — Он смотрит на Эвинку. — Значит, фабрику взрывать не будем? —

Она кивает, ее глаза горят яростью.

— Понял. —

Вздохнув, я говорю: — Будет проще напасть с задней части фабрики. Эти ублюдки знают, что мы здесь, так что элемента неожиданности не будет. — Я бросаю взгляд на людей Сантьяго. — Есть снайперы? —

Сантьяго оглядывается через плечо и кричит: — Рыцарь! —

Вперед выходит мужчина, и по его движениям я могу сказать, что он служил в армии или на флоте.

— Он никогда не промахивается, — хвастается Сантьяго.

— Вы можете уничтожить русских солдат, охраняющих внешнюю сторону фабрики, пока мы будем прорываться через черный вход? — спрашиваю я.

Найт просто кивает.

Сантьяго ухмыляется, глядя на своего человека, который направляется обратно в здание.

— Каков план? — спрашивает Лео.

— Садимся в машины и атакуем, — бормочу я. — Никакое планирование нас не подготовит, потому что у этих ублюдков есть доступ к каждой гребаной ракете и гранате на фабрике. —

— Повезло нам, — говорит Энцо. — Пойдемте. —

Глава 24

ДОМИНИК

К тому времени, когда мы закончили проверять оружие, напряженность становится все выше и выше.

Евинка придвигается ближе ко мне и подписывает: — Мне не нравится, когда ты не прикрываешь меня. —

Не желая, чтобы остальные слышали, о чем мы говорим, я отвечаю: — Я знаю. Но я не смогу сосредоточиться ни на чем, если Грейс не будет в безопасности. Пожалуйста, сделай это для меня. —

Она неохотно кивает, а затем бросает взгляд в сторону Илиаса. — Осторожнее с этим ублюдком. Из-за него вы все погибнете. —

Мой взгляд метнулся к главе греческой мафии, который умолял о пуле в голову. — Нет, если я убью его первым. —

Ради союза я отбрасываю эту мысль. Я бросаю взгляд на притихшую Грейс и, улучив момент, прежде чем мы отправимся в путь, обхватываю ее руками, крепко прижимая к своей груди.

Опустив голову так, чтобы мой рот оказался рядом с ее ухом, я прошептал: — С Эвинкой ты будешь в безопасности. —

Она кивает, ее руки крепко сжимают меня. — Просто будь осторожен там и возвращайся ко мне целым и невредимым. —

— Я буду, моя Ласка. —

Она слегка отстраняется, и ее глаза находят мои. Я вижу слова в ее серых радужках, прежде чем она говорит: — Я люблю тебя, Доминик. —

Наклонившись, я нежно целую ее в губы и шепчу: — Когда я вернусь после нападения, я хочу, чтобы ты снова сказала мне эти слова. —

Со страхом, закравшимся в ее глаза, она быстро кивает. — Хорошо. —

Я подношу руку к ее щеке. — Не волнуйся. Меня трудно убить. Я вернусь раньше, чем ты это заметишь. —

Она снова кивает, а затем приподнимается на цыпочки и целует меня с такой страстью, что у меня сердце заходится в груди.

Когда она отстраняется, улыбка дрожит на ее губах. — Иди и забери свою фабрику. —

Я пристально смотрю на нее, а затем отворачиваюсь, чтобы поднять подбородок Эвинки. Повернувшись лицом к Алану, я приказываю: — Берегите их. —