Во второй комнате, за дверью, уже несколько минут находились портной Шоелка и чернявая Лейка. Лейка, закутанная в длинную материнскую шаль, вся кипела. Этот чертов портной ее обманул, сказал, надо пойти поговорить с агентом, объяснить, почему она задержала недельную выплату за швейную машину, а сам привел ее в эту пустую комнату, где нет ничего, кроме грязного матраца. Лейка хотела сразу повернуться и уйти, но Шоелка загородил дорогу.
— Куда?
— Пусти!
— Погоди маленько!
Чернявая Лейка решила, что говорить больше не о чем. Она закуталась в шаль, так что остались видны только нос, рот и глаза, и в гневе принялась шагать по комнате. Она не хотела, чтобы он видел ее лицо. Но портной был спокоен. Он снял шапку, вытер пот со лба и свернул самокрутку.
— Убежать захотела, стерва? Дура ты… И от Бриля, студентика своего, тоже так убежала?..
Лейка совсем разозлилась. Она подошла к двери, ведущей в другую комнату, откуда слышался разговор, и принялась колотить в нее что было сил. Шоелка бросил на пол самокрутку, подскочил к Лейке и схватил ее сзади за талию.
— Отойди от двери!
— Не отойду!
— Отойди, кому сказал!
Лейка не подчинилась. У портного лицо и глаза налились кровью. Прижав девушку к себе, он попытался оттащить ее от двери. Лейка упиралась, он приподнял ее и понес к кровати, накрытой грязным матрацем. Девушка извернулась у него в руках, и они оказались лицом к лицу друг с другом. Шоелка приподнял ее повыше, швырнул на матрац и навалился сверху на нее всем своим весом. Руки у Лейки были сильными и гибкими, как рессоры. Портной прижал их к кровати. Он тяжело дышал.
— А! Смотри-ка, а мордашка-то мокрая! А пахнет как! Студентиком Брилем пахнет?
Она быстро отворачивалась то в одну сторону, то в другую, не давая ему прижаться губами к ее рту. И вдруг впилась зубами ему в плечо. Но тут распахнулась дверь в комнату Прегера…
Хаим-Мойше ушел. Он оставил Залкеру список инвентаря и медикаментов и пошел к себе в лес. Оборотень с жидкими волосами на подбородке, склонившись над гармонью, опять захрипел в такт отрывистым и протяжным звукам.
Прегер лежал на жесткой кушетке, положив руки под голову, и обдумывал все, что произошло в этот день. Он давно не говорил о Хаве Пойзнер, а сегодня пришлось. Прегер чувствовал себя встревоженным и усталым.
В комнату уже проникали сумерки. Солнце садилось, первый ярмарочный день отшумел и медленно умирал. Разъезжались телеги, убегали, спешили прочь из города, на них хрюкали и повизгивали связанные свиньи. Где-то били в бубен: свадьба у деревенских, или просто так, парни напились, девки пляшут…
Залкер в одиночестве сидит за столом, уставленным пустыми и недопитыми бутылками, и пьяным голосом зовет из соседней комнаты Шоелку и чернявую Лейку.
Прегер встает, одевается и в полупьяном, каком-то тревожном состоянии отправляется побродить по ярмарке. Очень странный день выдался сегодня. Прегер идет с площади на площадь и видит, как его ученики тут и там стоят под навесами, помогают потным лавочникам, своим отцам. Они его любят, его дети.
— Здравствуйте, учитель! — кричат они со всех сторон и смеются.
Позже вечером, когда он возвращается по опустевшей площади, он опять видит своих учеников. Они роются в разноцветных кусках оберточной бумаги и поломанных ящиках, оставшихся на месте палаток, что-то ищут. Роются, ищут, роются, ищут…
XVIII
В четверг вечером, когда уже разъехались последние телеги, дети бродят по опустевшей площади, что-то ищут среди обрывков бумаги и сломанных ящиков.
По городу кружит новенький блестящий фаэтон, глубокий, массивный, на резиновых шинах, с упругими рессорами и высокими, мягкими сиденьями в виде синих квадратных подушек. Сильные лошади с изящно изогнутыми шеями везут его по улицам, гремят копыта, пружинят рессоры, мелькают спицы, сверкают в лучах заходящего солнца. Правит Ян, верный слуга Деслера из Берижинца. На нем клеенчатая шляпа с латунными заклепками, а кнут он держит, как заправский возчик. Непонятно только, с чего это он часами разъезжает по всему Ракитному?
На следующий день, к вечеру, он появляется снова. Опять весело ездит по улицам туда-сюда. Выходит, сильным вороным коням ничего не стоит примчаться из Берижинца в Ракитное? Может, роскошная упряжка приезжает сюда за какими-то новостями? Городу любопытно, он хочет знать, в чем дело.
Теперь в фаэтоне сидят Деслер и Хава Пойзнер. Деслер в коричневой твердой шляпе слегка набекрень, Хава Пойзнер с непокрытой головой, в белом батистовом платье с декольте. Она улыбается летящему навстречу ветру, развеваются с утра аккуратно причесанные волнистые волосы.