- Это ничего не изменит, - возразил Карл Вогель, - только усилит всеобщую ненависть к нам. Нас сделают козлами отпущения за огромные жертвы.
Вогель для нас – относительно чужак. То есть, парень он неплохой и компетентный, но мы все – «первая», «вторая» и «третья» команды – вроде как семья. Почти все, кроме собственно Вогеля и того парня из учебки – мои бывшие ученики. Я сам, будучи одним из первых «спецов»-чистильщиков, натаскивал и тренировал их, все они в то или иное время состояли в моей команде и ходили в бой вместе со мной. Я знаю их, а они знают меня. А Вогель – он чужой. Его перевели к нам, в столичный мегаполис, с периферии.
- Ошибаешься, Карл. Да, нас будут обвинять – нас и так постоянно обвиняют в чем только можно. И я хочу это изменить. Один невыход на зачистку – и все поймут нашу важность. И тогда мы сможем повлиять на сложившееся положение. Добьемся восстановления наших человеческих прав.
- Вряд ли ты чего-то добьешься из самой глубокой шахты уранового рудника.
- Какого еще рудника? Туда отправляют нестабильных и опасных за совершенные преступления. А мы в порядке.
- Для нас сделают исключение – и отправят. Чтобы другим неповадно было.
Я расхохотался:
- Каким еще «другим»?!! Кроме нас, у министерства по особым ситуациям еще шесть команд по всей стране, которые, к слову, нам и в подметки не годятся. Нас нельзя заменить. И будь уверен, что эти шесть команд точно отзовут в столицу, чтобы справиться с прорывом в «Фолькеншутце». И эти команды обязательно понесут потери. Сослать нас в шахты – все равно, что отрубить себе обе руки перед лицом врага. Уже через пару часов всем станет ясно, что без нас будет хреново. Один невыход на зачистку – и им придется идти на уступки.
- Да, но то, что ты предлагаешь – натуральный мятеж. Нам этого не простят.
- Карл, что ты несешь? Какой мятеж? Мы же даже не военные! Это забастовка, только и всего. Почему врачам и учителям можно, а нам нельзя?
- Только это, Конрад, - сказал Герхард, - а как же люди? Куча народа умрет от нашей забастовки! Мы не можем поступить так бесчеловечно!
- Ты про тех, которые оказались между пораженными этажами? Порча доберется до них раньше нас, кого не смогут эвакуировать спасательные дирижабли – так и так покойники. На самом деле, мне тоже их жаль. Да, мне действительно жаль людей, пусть они и отняли у меня все права и низвели до рабского положения. Но я не собираюсь более за них сражаться. Они не дали мне такого стимула. Почему Первому-из-нас еще при жизни поставили памятники в двух странах?! Почему все его бойцы стали героями? Им всем памятники стоят, большинству – групповые, но многим персональные поставлены. А нам где памятники? Скольким из нас, погибшим при исполнении долга, хотя бы медаль посмертно дали?!!
- Давай смотреть правде в глаза, - вздохнул Герхард. – У Первого не светились глаза, как у тебя, и не росли рожки на лбу, как у меня. Двести лет назад люди еще не понимали, кто и что он такое. А его бойцы – они вообще были обычные люди практически…
- Ну и как ты думаешь, Герхард, совершил бы он все свои великие деяния, если б наградой за них ему были не почет и памятники, а ненависть и презрение?!! Я понимаю, Герхард, ты замечательный человек, тебе трудно отказаться от людей, хоть они и отказались от тебя… Но вспомни – твоя жена вышла замуж, не спросив развода, как вдова, твоя дочка называет отцом чужого мужика. У тебя отняли ребенка, даже не спросив. Как будто ты умер.
- Не трави душу, Конрад… Будем откровенны, так лучше для Кристины…
- Да вот ни хрена, Герхард! Ты как личность самый достойный и лучший из нас. Эталон человечности. Я бы без колебаний доверил тебе своих собственных детей, если б они у меня были, и ни на миг не усомнился бы в их полной безопасности рядом с тобой. У твоей дочери отняли лучшего отца, которого только можно было бы пожелать любому ребенку. И это – преступление не только против тебя, но и против нее.
И тут на стене завопил коммуникатор внутренней связи:
- Кёрз, мать твою за ногу, почему твоя задница еще не в дирижабле?!!
Полковник Айсман в своем репертуаре. Интересно, почему комендантом базы «спецов» назначили человека, который нас ненавидит?
- Ладно, парни, пора подводить итоги. Я не лечу. Кто не со мной – ну, я не могу отказать вам в праве на свободу выбора, как это сделали люди, и желаю удачи.
Повисла тишина, я внутренне напрягся. Мой наработанный за годы авторитет среди собравшихся – посмотрим, чего он стоит.
- Да ну нахрен, - махнул рукой Маркус. – Вшестером, без двух лучших бойцов, включая лидера, наша ценность падает втрое, а шансы на выживание и того ниже. Посмотрим, что в итоге выйдет. Меня, признаться, тоже давно достало все.