Я произнёс ей обычную речь. Ей она не очень понравилась, но это обычное дело.
«Я здесь не для того, чтобы быть твоим вьючным мулом — ты сама несёшь свои вещи», — сказал я ей. «Если придётся, я понесу тебя и всё твоё имущество, которое не смогу оставить, но давай просто молиться, чтобы до этого не дошло».
«А как же Лем?»
Я покачал головой. «Я не могу защитить вас обоих. Твоя задача — присматривать за собакой, а моя — за тобой», — сказал я. «Если что, я встану между тобой и угрозой. Если я скажу тебе прилечь, прилечь. Не спрашивай почему, просто сделай это. Времени на споры не будет, и я не шучу. Но если только мы не окажемся под реальным огнём, не ложись на землю — просто пригнись как можно ниже и будь готов к движению».
Если Лемон скроется из виду и ты скажешь ей оставаться на месте, она это сделает?
Казалось, она почти обиделась. «Конечно. Я сама её дрессировала с тех пор, как она была щенком».
«Ну, тогда тебе стоит так и поступить. А если я скажу тебе бежать, беги со всех ног и ищи укрытие, пока я тебя не позову. Тогда ты поймёшь, что здесь безопасно».
«Мне плевать на себя, — сказала Хоуп, — но иногда, когда люди отчаянно хотят кого-то найти, они думают, что, заполучив Лемон, они смогут, ну, не знаю, проскочить без очереди, обойти систему. Так что… — её взгляд скользнул по мне, теперь с сомнением, даже немного испуганный, — как я узнаю, что тебя не заставляют кричать?»
Я встретился с ней взглядом. «Они не будут меня заставлять».
«Но предположим…»
«Я не говорил, что они не попытаются, — согласился я, — просто сказал, что у них ничего не получится. Я не буду заманивать тебя в ловушку, Хоуп. Можешь мне поверить».
Она не выглядела убежденной.
Высадив нас в назначенном месте, Райли снова поднялся в воздух, не задерживаясь. Можно было подумать, что он ожидал ответного огня. Мне это напомнило безумного израильского пилота С-130 Ари.
Возможно, они все были немного тронуты.
Возможно, так и должно было быть.
Когда Райли взлетел, а поток воздуха от ротора «Белла» словно физическая сила давил на нас и швырял пыль нам в лица, я услышал его голос в своем ухе.
«Проверка связи, дамы».
«Пять на пять», — сказала Хоуп.
Я выбрал более традиционный вариант: «Громко и ясно».
«Понял. Будьте там осторожны. И удачной охоты».
Одиннадцать
«Ищите дальше!»
Хоуп всегда давала Лемону одни и те же инструкции, и всякий раз собака реагировала одинаково, бросаясь вперёд с таким энтузиазмом, который свойствен только лабрадорам-ретриверам. Вскоре она выработала, казалось бы, извилистую траекторию поиска, двигаясь носом вперёд.
Я остался немного позади и позволил паре беспрепятственно заняться своим делом.
Было очень интересно наблюдать за их командной работой и чувством полного доверия.
Время от времени Лемон останавливалась, чтобы взглянуть на свою наставницу, словно ожидая её одобрения. Хоуп не упускала этих взглядов и всегда была готова подтолкнуть её к действию. Было очевидно, что они нужны друг другу, как и то, что ни один из них не хотел ничего другого.
Мы находились на улице, которая когда-то, возможно, была модной торговой улицей, застроенной старомодными зданиями, которые не выдержали землетрясения такой силы. Многие из них вообще не устояли.
Из тех, что ещё стояли прямо, казалось, что при первых толчках большинство обновлённых фасадов просто отвалились от кирпичной кладки. Каждый рухнул, словно…
бетонная решетка, сокрушающая все, что в тот момент находилось внизу.
Я смотрел на разрушения и задавался вопросом, как кто-то, оказавшись в таком месте, мог выжить.
И если бы каким-то чудом это произошло, как, черт возьми, мы собирались их вытащить без серьезной строительной техники и подъемного оборудования или, возможно, с помощью Sikorsky S-64 SkyCrane?
Во многом этот изуродованный ландшафт напомнил мне Балканы сразу после гражданской войны. Постоянные бомбардировки превратили многие некогда прекрасные города в руины, подобные этим. Не хватало лишь следов взрывов, отдельных пулевых отверстий и воронок.
Это знакомое чувство тревоги сводило меня с ума. Стоять на открытом пространстве, вместо того чтобы использовать острые углы зданий для укрытия и маскировки, было совершенно противно всему, чему я когда-либо учился. Ещё более неправильным казалось позволить моей директору, Хоуп, красоваться на вершине кучи обломков.
Постоянно помня о ее местоположении, я осматривал пустошь, словно ожидая увидеть выстрел вражеского снайпера.
Куда бы я ни посмотрел, я видел одни и те же признаки паники и печали, которые всегда сопровождают внезапную атаку, независимо от того, была ли ее причина естественной или искусственной: