«Хм. Кажется, я знаю об этом. Уточню в штаб-квартире».
Он объявил: «Вам сообщат». И он снова закрыл бумажник, прежде чем сунуть его в боковой карман комбинезона.
Хоуп двинулась вперёд и врезалась ему в лицо. Её глаза едва доходили до основания носа Пека, но она вдруг показалась больше.
Возможно, это было связано с тем, что Лемон стояла рядом с ней, рыча от всего сердца. От затылка у неё встала дыбом полоска шерсти, которая сужалась к позвоночнику.
Пек очень внимательно наблюдал за собакой. Лемон оттянула губы и продемонстрировала ему все свои внушительные зубы.
Не отрывая от нее глаз, его правая рука скользнула вверх и выразительно расстегнула застежку, удерживающую кобуру.
К тому времени, как он это сделал, SIG уже был у меня в руке и направлен ему на переносицу.
«Эй», — тихо сказал я. «Она и собака находятся под моей защитой.
Подумайте хорошенько, прежде чем действовать».
Пек перевёл взгляд с дула SIG на моё лицо и дальше. Он оскалился, как Лемон, и сказал: «Я бы настоятельно советовал тебе сделать то же самое, друг мой».
Позади себя я услышал безошибочный металлический щелчок взводимого большим пальцем курка табельного пистолета.
«О, я всегда думаю, прежде чем действовать», — сказал я. «И в любом случае, результат для тебя не выглядит многообещающим, не так ли?»
Он выслушал это в угрюмом молчании, а затем коротко подал знак человеку позади меня. Я услышал звук выпущенного молотка, скрежет кожи, и только тогда позволил руке опуститься.
Хоуп смотрела на нас двоих дикими глазами. Команда раскопок Уилсона выглядела так, будто молилась о новом толчке...
достаточно большой, чтобы образовалась огромная воронка и поглотила всех нас.
Рация, прикреплённая к плечу комбинезона Пека, запищала. Он потянулся к ней, поправил одну из ручек и наклонил её к своему рту, демонстративно повернувшись ко мне спиной. Я воспользовался случаем, чтобы оглянуться и увидеть каменные лица его людей.
Трудно было сказать, кто из них меня привлек. Все выглядели с энтузиазмом принявшимися за дело.
Пек закончил передачу и отдал приказы. Он повернулся и кивнул нам. «Меня нужно в другом месте», — сказал он.
Я уверен, что я был не единственным, кто удержался от желания сказать: «Хорошо».
Его люди уже начали двигаться, но прежде чем он успел сделать это сам, Хоуп шагнула вперёд. Необъяснимым образом я заметил, что она застенчиво улыбнулась ему.
«Прости меня за то, что было раньше», — сказала она чуть хрипло. «Я не хотела быть грубой. И Лемон просто немного чересчур меня опекает, правда, девочка?» Она посмотрела на собаку, которая с обожанием смотрела на неё. «Она просто очень мягкая на самом деле». Хоуп, казалось, слегка дёрнулась, словно пожала плечами.
Лемон подскочил к Пеку и неловко ткнул его в колени, выражая свою ласку. Он неохотно наклонился, чтобы похлопать её по боку, и, по-видимому, воодушевлённая этим, она вскочила и подняла свои обутые в ботинки ноги почти до его плеч. Он отшатнулся назад под неожиданной тяжестью, резко выругавшись.
Хоуп безуспешно крикнула: «Лемон!», и бросилась хватать собаку за ошейник, но не смогла оттащить её. Затем она начала лихорадочно смахивать с его одежды грязь и пыль, оставленные собачьими лапами. Она не слишком осторожно клала руки, и через мгновение он отшвырнул её прочь, раскрасневшись. И всё это время Лемон прыгал вокруг них и лаял.
«Пожалуйста!» — сухо сказал Пек. «Пожалуйста, это неважно. Я одет для работы».
Всё было сделано аккуратно. Шум, пляшущая собака, многочисленные извинения и преувеличенные взмахи рук, которые служили
Полное отвлечение. Так что, пожалуй, я был единственным, кто заметил, как проворные пальцы Хоуп скользнули в карман комбинезона полицейского. Когда они вытащили его обратно, бумажник погибшей женщины оказался зажат между ними. Но к тому времени, как девушка оттащила Лемон на несколько шагов и успокоила её, руки её были пусты, а лицо лишено всякого лукавства.
В наступившей тишине раздался всплеск помех. На этот раз не из полицейской сети Пека, а из одной из трубок, выданных раскопочной группе. И тут я услышал громкий и отчётливый голос Уилсона в эфире:
«Эй! Тут кто-то есть. Тут кто-то есть. И он всё ещё жив!»
Пятнадцать
Я сидел в больничном коридоре, ожидая разговора с мужчиной, который мог прийти в сознание, а мог и не прийти. Я уже это проходил. В прошлый раз мне не очень понравилось.
Был только полдень, но день уже выдался очень длинным и едва перевалил за середину.
Атмосфера там изменилась с осознанием того, что найден живой. Внезапно все почувствовали прилив энергии и целеустремлённости, когда начали воплощать свои планы в жизнь. Мне сказали, что нет ничего хуже, чем найти кого-то живым, но вытащить его мёртвым.