Мы схватили вещмешки и побежали вниз по опущенному пандусу, который уже начал кишеть наземной службой, разгружавшей припасы. Я отпрыгнул в сторону, чтобы избежать столкновения с вилочным погрузчиком, которым управляли скорее с энтузиазмом, чем с мастерством, и держался рядом с Уилсоном, когда мы выходили. По крайней мере, он был достаточно крупной целью, чтобы они могли её обойти.
Когда я ступил на бетон, тепло времени и места наконец-то нахлынуло на меня. Я скинул куртку, в которой провёл большую часть полёта. Как я уже говорил, пустой транспортный самолёт не идёт ни в какое сравнение даже с классом для скота в самых дешёвых бюджетных авиакомпаниях.
Мы направились к тому, что осталось от главного здания терминала. Вышка управления всё ещё стояла, но дальний конец самого терминала обрушился. Это было моё первое видение разрушений, которые оставляет после себя сильное землетрясение, – небрежное уничтожение лучших строительных усилий человека.
Оглянувшись назад, я понял, почему пилот Ари проявил героизм при посадке. Примерно через две трети пути полосу прорезала диагональная линия, аккуратненькая, словно кто-то провёл гигантской дисковой пилой. Бетон раскололся и вздыбился. Одна сторона небольшой трещины теперь была на добрых полметра выше другой.
« Это будет недешевое решение», — пробормотал я.
Уилсон коротко улыбнулся мне. «Ага, восемь с половиной градусов с городом такое сделают», — сказал он. Он закинул сумку на плечо. «Кстати, полагаю, ты уже знаешь, что дороги отсюда до любой точки дороги закрыты?» Он кивнул в сторону сверкающего еврокоптера в парадной форме национальной полиции.
«Судя по всему, это мой маршрут, но я, наверное, смогу попросить местных сотрудников полиции высадить вас где-нибудь, если понадобится. Куда вы направляетесь?»
Местные сотрудники правоохранительных органов, о которых он упомянул, стояли вокруг вертолёта, все в форме военного образца, в таких же одинаковых солнцезащитных очках-авиаторах и с усами. У них был вид людей, которые были бы только рады высадить меня где-нибудь, если бы это было далеко внизу.
«Думаю, всё в порядке», — сказал я. «Мне нужно, чтобы меня ждал лифт, но…»
«Ку-и!»
Крика банши хватило, чтобы заставить всех вокруг обернуться и посмотреть. К нам шёл невысокий кривоногий парень. Он держал руки в карманах пыльных боевых штанов, а его обутые в ботинки ноги шаркали по земле, словно ему было лень их поднимать.
Во время боев он носил жилет со множеством карманов, какой предпочитают рыбаки и фотографы, не надевая под него рубашку.
Возможно, это было сделано для того, чтобы показать всю сложность шрамов на его торсе. По неровной, плотной коже я догадался, что он получил сильные ожоги в те времена, когда уровень косметической хирургии был гораздо ниже. Так что либо он гордился этой наглядной историей своих страданий, либо ему было просто всё равно.
У меня было время изучить его подход, потому что он был полностью сосредоточен на парне, стоявшем рядом со мной. Я заметил, что, по-видимому, этот новичок...
Лицо расслабленное, изборожденное глубокими морщинами и загорелое. Оно совершенно не соответствовало той настороженности, которую я видела в его глазах.
«Чарли Фокс, верно?» — сказал он Уилсону, протягивая руку. «Привет, приятель». Его первоначальный крик вдруг стал понятен благодаря сильному, пусть и слегка преувеличенному, австралийскому акценту.
Уилсон некоторое время изучал его, нахмурившись, как будто тоже заметил разницу между выражением лица и глазами и пытался понять, что это может означать.
«Не я, приятель», — сказал он и кивнул в мою сторону. «Кажется, тебя уже подвезли». Он заметил явное замешательство маленького австралийца и похлопал меня по плечу. «Увидимся, Чарли. Наши пути обязательно где-нибудь пересекутся. И не забудь упомянуть обо мне своему боссу, когда он в следующий раз будет набирать сотрудников, ладно?»
«Хорошо. Так и сделаю», — согласился я, удивлённый, что он был настолько серьёзным, чтобы спросить дважды. «И удачи».
Когда Уилсон удалился, австралиец недоверчиво спросил: «Ты Чарли Фокс, чёрт возьми?»
«Меня называли и хуже».
«Но мы запросили советника по безопасности, а вы…»
«Дёшево, доступно и здесь», — сказал я бодро. «Вы из Rescue
& Recovery International, я правильно понимаю?
«R&R». Его губы автоматически поправились, пока мозг всё ещё пытался догнать. «Люди просто называют нас R&R».
«А как мне тебя назвать , чтобы можно было повторять это имя публично?»
Он покачал головой, словно надеясь внести в мою жизнь хоть какой-то смысл. Сомневаюсь, что это имело хоть какой-то эффект.