Я толкнул дверь и вошёл. Окна в этой комнате были меньше, а высота полок делала её ещё темнее. Я потратил время на поиски выключателя, который никак не мог найти. В конце концов, я сдался и на мгновение замер в полной неподвижности, прислушиваясь.
Именно тогда я уловил глухой стук полной коробки, упавшей на твердый кафельный пол, и шаркающий звук быстрых шагов.
Двадцать один
Я определил направление звука и побежал.
Неудивительно, что шум доносился из ряда, где хранились коробки с вещами последних найденных жертв. К тому времени, как я добрался до конца стеллажа и обогнул его, я успел увидеть, как в дальнем конце исчезает тёмная фигура. Я машинально бросился в погоню.
В центре ряда громоздились разбросанные коробки с их содержимым. Мне пришлось наполовину перешагнуть, наполовину перепрыгнуть через образовавшееся препятствие.
Что бы они ни искали, наш злоумышленник проявил неаккуратность. Значит, сам объект был важнее, чем сокрытие следов поиска. Или это было простое ограбление?
Когда я пробирался к концу ряда, во мне проснулось какое-то шестое чувство. Я резко остановился как раз в тот момент, когда большой огнетушитель, вращаясь, пролетел над концом стеллажа. Он ударился о стойку стеллажа за долю секунды до того, как должен был коснуться меня, отчего по всей длине стеллажа прокатился оглушительный лязг.
Злоумышленник вложил в атаку все силы, полагаясь на вес и инерцию своего оружия. Промах не входил в его планы. Как и противник, не отступивший после первого залпа.
Я давно усвоил, что даже самым превосходящим силам противника можно успешно противостоять скоростью и агрессией. Теперь я использовал и то, и другое, бросаясь в сторону и совершая прыжки для атаки.
Даже в темноте мне удалось врезать ему локтем в шею сбоку, чуть ниже уха. Он застонал от боли и пошатнулся. Когда он упал на колени, я развернулся, схватил его за воротник, чтобы найти его, и пнул в рёбра, вытянув другую руку для равновесия, изо всех сил.
В приглушённой темноте я услышал, как он с шумом выдохнул, услышал глухой треск сломанных рёбер с левой стороны. Тем не менее, он сумел отвести руку назад и ударил меня в живот сжатым кулаком-молотом. Только боль от сломанных рёбер смягчила удар, но она была достаточно сильной, чтобы напомнить мне о необходимости быть осторожнее с этим человеком. Он был натренирован и не сдавался просто так.
Я поймал его бьющуюся руку, зацепил её вверх и назад, пытаясь скрутить в замок. Он ответил, качнувшись вбок, несмотря на рёбра.
Развернулся и пнул меня по ногам. Я наступил ему на лодыжку и снова пнул в рёбра, вызвав возмущённый вопль.
Но как раз когда я думал, что, возможно, побеждаю, судьба подставила мне палку в колеса в виде огнетушителя, которым он воспользовался в первый раз. Перекатив его, я невольно вернул его ему в руки. С ревом боли и усилий он схватил металлический баллон, поднял его над головой и швырнул прямо в меня, словно медицинский мяч.
Его прицел сбила внезапная неспособность задействовать мышцы живота в полную силу. И всё же цилиндр весил почти тридцать пять фунтов. Он угодил мне в нижнюю часть – в грудь, а не в голову, как он, несомненно, намеревался, – но достаточно сильно, чтобы я отлетел назад.
Я сжался, перекатился, поднял предплечья и кое-как увернулся от этой чёртовой штуки, которая упала прямо на меня. Огнетушитель приземлился прямо под моей грудиной и упал, задев мою голову сбоку, и отскочил в темноту.
Тем не менее, это сбило меня с ног настолько, что злоумышленник успел вскочить на ноги и броситься наутек. Я слышал, как он, тяжело дыша, затопал, а мне потребовалась пара жизненно важных секунд, чтобы набрать воздуха в спазмированную диафрагму, прежде чем я смог последовать за ним.
Опасаясь ответного удара, и всё ещё со звоном в голове, я побежал обратно в морг, очень осторожно держась у входа. Я лавировал между пустыми столами из нержавеющей стали, когда краем глаза заметил фигуру, выскользнувшую из укрытия позади меня. Я присел и уже начал поворачиваться, когда раздался голос:
«Подожди!»
И без всяких подсказок я понял, что обладатель этого голоса — либо лучший актер, которого я когда-либо встречал, либо он держит в руках пистолет.
Немногие способны придать своему тону такую властность, не подкрепляя его огневой мощью.
Я замер, подняв руки от боков до уровня плеч. И только тогда, когда красный туман боя рассеялся, словно дым, я узнал голос.
Я опустил руки и полностью развернулся. «Что ты, чёрт возьми, делаешь, Маркус?»