Я увидел, что он действительно держал пистолет – большой «Кольт 1911» 45-го калибра. Ему потребовалось мгновение, чтобы отвести ствол от цели. Он выпрямился, расслабил плечи.
«Я услышал шум», — резко сказал он. «Что случилось?»
«К нам вломился чужак», — сказал я, едва сдерживая гнев. «Но его уже давно нет».
«Чего он добивался?»
Я кивнул в сторону прихожей. «Пойдем и посмотрим сами».
Маркус опустил кольт рядом с ногой, держа палец снаружи спусковой скобы, и последовал за мной. Мы разделились у двери: я направился налево, он направо. Он без труда нашёл выключатель верхнего света. Ряды люминесцентных ламп отбрасывали длинные тени на сложенные коробки. Их значение как единственного, что осталось от погибших, вдруг стало для меня совершенно очевидным.
Я окинул взглядом каждый ряд, проходя мимо, и увидел, как Маркус делает то же самое в дальнем конце, но всё было спокойно, пока мы не дошли до того, где находились самые новые. Сначала я добрался до кучи разбросанных коробок и присел на корточки, чтобы осмотреть самое худшее.
«Это твое дело?» — спросил Маркус.
Я резко подняла взгляд и увидела, что он приближается. В одной руке он нёс сломанный огнетушитель.
«Не совсем», — сказал я, поднимаясь. «Хотя он в меня им и кинул, если ты это имеешь в виду?»
Маркус поставил цилиндр. Он с металлическим стуком приземлился на твёрдый пол. Он двинулся вперёд, не сводя с меня пристального взгляда. Я чуть не отступил назад, увидев в нём гнев, и едва сдержался, чтобы не вздрогнуть, когда он потянулся ко мне.
«Давайте посмотрим». Это был приказ, а не просьба.
Его пальцы, прохладные на моей щеке, прижали его к свету, когда он слегка приподнял моё лицо, чтобы посмотреть на свет. Он провёл большим пальцем по краю моей брови, и я почувствовала хруст запекшейся крови, о существовании которой раньше и не подозревала.
«Нам следует это рассмотреть», — сказал он.
Я высвободился из его хватки. «Позже. Ничего страшного», — сказал я, не обращая внимания на распирающую головную боль. «Это был скользящий удар. Если бы он меня зацепил…
Если бы я был полностью занят, я бы все равно был без сознания».
Однажды именно такой огнетушитель спас мне жизнь. Я подумал, что это делает нас квиты.
«Узнали бы вы его, если бы увидели снова?»
«Возможно», — сказал я. «Зависит от того, насколько легко он ушибается, но я сломал ему как минимум два ребра, слева внизу. Это надолго испортит ему жизнь».
Маркус прищурился, словно пытаясь понять, насколько легкомысленно можно отнестись к этому. Затем он отпустил меня и кивнул. «Молодец».
«Нет, не совсем», — ворчливо ответил я. «Если бы я всё сделал как следует, я бы сейчас привязал его к полу лицом вниз, и мы бы точно знали, что ему нужно».
Двадцать два
«Зачем тратить время и вламываться сюда, чтобы украсть что-то у мертвеца, — заявил доктор Бертран, — когда мы все знаем, что ценные вещи лежат без присмотра на улицах? Это бессмысленно».
Она закончила накладывать клейкие полоски Steri-Strips, чтобы закрыть небольшой порез на моей брови, и отступила назад, кивнув, довольный своей работой.
Моя благодарственная улыбка осталась незамеченной, поэтому я спросил: «А мы знаем, какие именно коробки были перемещены?»
Джо Маркус на мгновение замялся, а затем сказал: «Они нацелились на людей, найденных неподалёку от того места, где мы вытащили Сантьяго Рохаса из ювелирного магазина. Семья в машине, пара, найденная снаружи магазина, мужчина на тротуаре и ещё двое в художественной галерее на противоположной стороне улицы».
«Что было взято?»
Он вздохнул. «Этого мы не знаем. Всё это рукописные записи, сделанные спасательными бригадами. Только после обработки жертв всё фотографируется, официально каталогизируется и переносится в компьютерную систему. Времени заниматься этим в полевых условиях нет».
«Тогда им следует найти время!» — твёрдо сказал доктор Бертран. «А так, мы
«Утрачены источники ценной информации. Без них некоторые идентификации могут оказаться сомнительными».
Она явно восприняла это как личное оскорбление. Из досье, предоставленного миссис Гамильтон на сотрудников отделения реабилитации, я знал, что врач гордилась своими успехами в деле примирения погибших.
«Алекс, там почти сто градусов», — сказал Маркус рассудительным голосом. «Чем дольше тела будут доставляться сюда и помещаться в холодильную камеру, тем сложнее тебе будет с ними справиться».
Она очень по-французски пожала плечами, сняла перчатки и пошла через заброшенный морг, чтобы заменить аптечку первой помощи.
Я спрыгнул со стального стола для вскрытия, на котором сидел, и понадеялся, что пройдет несколько лет, прежде чем я снова окажусь на нем.