Джеймс мирно спал на чистой кровати, на этот раз устланной золотистым постельным бельем. Юноша едва слышно сопел, приоткрыв розовые губы, и казался таким умиротворенным, что разбудить его сейчас и требовать страсти казалось кощунством. Майкл мягко сел на край кровати, внимательно разглядывая спящего Джеймса, и на мгновение ему показалось, что под ним не мягкая ткань, а золотистые прутья соломы, накрытые потертым дорожным плащом. Этот образ не покидал его сознания, и от него на душе становилось светлее. Подобное чувство было так непривычно в этой жизни, скованной мраком. Но этот юноша сумел… Майкл сам не понимал, что в нем такого особенного и какими чарами обладает этот мальчишка. Вот только рядом с ним Фассбендер снова чувствовал, что живет. Холодное, мертвое сердце переполнялось странным тягучим чувством.
Тот образ, возникший в его сознании, и Джеймс, спящий на кровати, так идеально дополняли друг друга, соединяясь в единое целое.
Холодные пальцы бережно заскользили по мягким темным волосам юноши, и Майкл наклонился к нему ближе.
— Кто же ты? — тихо спросил Майкл, касаясь бледной щеки юноши. Он старался прикасаться к нему невесомо, почти неощутимо, но даже этого оказалось достаточно, чтобы разбудить Джеймса, и он уже сонно приоткрыл свои слезящиеся ярко-голубые глаза. — Ш-ш-ш, — с неожиданной для себя заботой произнес Майкл, прикасаясь к Джеймсу смелее.
— Ты пришел, — вяло улыбнулся юноша и приподнялся на локтях, медленно пытаясь сесть в постели. У него был очень болезненный вид: под глазами залегли тени, а кожа стала бледной, как истончившаяся бумага, и от этого Майкл виновато напрягся. Рука инстинктивно дернулась, первой мыслью было прокусить собственное запястье и дать Джеймсу несколько капель живительной крови, но Майкл вовремя остановился, понимая, что Джеймс понятия не имел о том, кто он, все еще видя только простого ночного клиента борделя. — Я ждал тебя и… Черт, прости, я даже не заметил, как уснул, — виновато пробормотал Джеймс, растирая красное пятно на щеке, которую он успел отлежать. Вид при этом у растрепанного юноши был просто обворожительный. Сама невинность в этом порочном, грязном месте. Он просто не мог существовать в такой реальности.
— Все хорошо. Если тебе нужен отдых, я не стану возражать, — заверил его Майкл, чувствуя непонятную потребность оберегать Джеймса от всех напастей, включая самого себя, если потребуется.
— Я… нет, нет! — быстро возмутился Джеймс, усаживаясь в кровати, и встряхнул головой, взволновано прикусив бледно-розовую губу. — Я хочу этого! — выпалил юноша, глядя в глаза Майкла, но стоило признанию сорваться с его языка, как он замер, щеки вспыхнули румянцем, а яркие глаза переполнились смущением.
Прекрасен…
Джеймс только было приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог этого сделать — Майкл легко коснулся его подбородка и прижался к его губам, не удержавшись, позволил себе украсть поцелуй у смущенного юноши, все отчетливее вспоминая его вкус, словно уже чувствовал его однажды, когда-то давно. Словно он уже жил только ради этого ощущения, ради взгляда этих ярких глаз и искренней улыбки нежного мальчишки.
— У нас впереди вся ночь, незачем спешить, — промурчал мужчина притихшему Джеймсу на ухо, бесшумно поднялся с кровати и направился к винному шкафу, попутно снимая пиджак и расстегивая рубашку.
Джеймс, не сводя с него внимательного взгляда, осторожно коснулся своих бледных губ, все еще ощущая прохладу поцелуя.
— Ты всегда такой холодный, — задумчиво заметил юноша.
— Тебе это неприятно? — спокойно спросил Майкл, умело скрывая свое волнение, и откупорил бутылку красного вина, заботливо приготовленного прислугой. Хотя прежде Фассбендер не интересовался выпивкой и шоколадом с фруктами, которые всегда были в самых дорогих номерах борделя, но сейчас у него был повод выпить.
— Вовсе нет, просто это… необычно и немного странно, — пожал плечами Джеймс, глядя, как Майкл разливает бордовое вино по бокалам.
— Верно, — тихо согласился Фассбендер, чувствуя спиной любопытный пылкий взгляд, и усмехнулся, взяв нож для фруктов. — Мое тело всегда холодно, — объяснил он, проводя лезвием по своей ладони, разрезая белую кожу. Он наклонил руку, наблюдая за тем, как темные, практические черные капли густой крови упали в бокал с вином, растворяясь в напитке, пока порез затягивался, полностью стирая следы легкого ранения. Оставалось только вытереть остатки крови с руки.
— Всегда? Почему? — с любопытством спросил Джеймс, стягивая с себя ботинки и даже не заметив того, что Майкл проделал с напитками.
— Это врожденное, — привычно пояснил Майкл. — Но не волнуйся. Это заболевание не заразно и не мешает мне жить. Лишь добавляет парочку… неудобств. Обычно с расспросами о нем, — он повернулся к Джеймсу и едва смог сдержать усмешку, глядя, как юноша бойко стягивает узкие брюки.
— Что? — смущенно фыркнул шотландец, чувствуя себя еще более неловко. В прошлый раз все произошло так тихо и быстро, а сейчас он чувствовал себя чертовым девственником в свой первый раз, и соответствующе волновался. А оттого начинал вести себя как полный идиот, буквально ощущая, как теряет остатки привлекательности в глазах Майкла.
— Позволь помочь, — мягко предложил Фассбендер и протянул Джеймсу бокал вина, а сам опустился перед ним на колени, тихо усмехнувшись, и принялся стягивать ткань по ногам юноши, который так и не притронулся к предложенному вину.
— Я и сам могу, — предупредил Джеймс, чувствуя, как возбуждение загорается в теле от прикосновения ласковых холодных рук, благо Майкл не спешил раздевать юношу и позволял себе совершенно бессовестно оглаживать его ноги, наблюдая за тем, как от его простых ласк напрягается член Джеймса, скрытый тканью нижнего белья.
— Ты такой чувствительный, — завороженно отметил мужчина, услышав возбужденный вздох юноши. А его сердце! Как оно билось в груди, рвалось и пульсировало, отбивая неровный взволнованный ритм, и Майкл мог видеть, как растекалась кровь под бледной кожей Джеймса, ощущал ее ритм, ее тепло и запах, то, как она манила и притягивала, наполняясь возбуждением чарующего юноши…
— Ты, кажется, тоже, — с наглой усмешкой на губах заметил Джеймс, не сводя взгляда с паха мужчины. Ткань его черных брюк казалось была готова разорваться от напряжения и сквозь нее отчетливо был виден контур твердого члена. Но Майкл никогда не смущался своего возбуждения и лишь поднял на юношу хищный взгляд, обещающий, что этой ночью он не ограничится одними лишь ласками, как в их прошлый раз.
Джеймс залпом осушил свой бокал, взволнованно отшвырнул его, не обращая внимания на звон разбившегося стекла; порывисто наклонился, обхватив руками лицо Майкла, и страстно поцеловал, желая разделить с ним привкус вина, оставшийся у него на языке.
Пылкий и теплый. Его касания были подобны ласковому солнечному свету, который грел, но не обжигал, не причинял боли. Майкл невольно закрыл глаза и подался вперед, повалив Джеймса на кровать, а юноша окончательно скинул брюки и изогнулся, помогая мужчине снять с себя и белье, теперь отчаянно желая избавиться и от рубашки с жилетом, но это могло подождать. Джеймс с наслаждением плавился от ощущения тяжести тела Майкла, не отпуская его и целуя отчаянно, внезапно почувствовав, что от былой слабости уже не осталось и следа.
Теплые руки Джеймса гладили шею и плечи Майкла, комкали и стягивали с него рубашку.
Так невероятно знакомо и волнительно. Но нет, такого Фассбендер точно не чувствовал в своей новой жизни. Не в этой жизни…
От него пахло свежескошенной травой и парным молоком. Он был пылким и жарким, но нежным в его руках. Майкл стоял к нему слишком близко, прижимаясь к его спине, и должен был что-то говорить, но вместо этого замирал, вдыхая приятный аромат и едва сдерживаясь, чтобы не припасть губами к открытой шее юноши…