— Бяшка, — подтвердил тот, не понимая, что так рассмешило воина, и для наглядности похлопал по голове спящую рядом овцу, но от этого Майкл только сильнее оскалился своей хищной улыбкой, и до Марти наконец дошло. — Их все так называют! — возмутился он прежде, чем мужчина успел что-то сказать, но на щеках пастуха уже вспыхнул яркий румянец.
— Хорошо-хорошо, — закивал Майкл, стараясь сдержать смех.
— Да ну тебя! Любого спроси, все скажут, что бяшка!
— Я бы назвал овцой, но что я в этом понимаю?
— Вот именно — ни-че-го! — ухватился за возможность Марти, скрестив руки на груди и враждебно смотря на воина, готовый ответить на любую возможную колкость.
— Хорошо, — кивнул Фассбендер. — Продолжай.
— Ну так вот. Ищу я бяшку… Я ее искал везде, звал, но не нашел. Решил в лесу поискать. Вон там, — он указал на густой хвойный лес, огромной стеной возвышавшийся на границе широкого поля. — Я ее там искал и услышал шум со стороны тракта. Крики, — юноша притих, задумался, подбирая слова, и было видно, как потемнели его глаза, словно какой-то внутренний свет внезапно погас, оставив только страх воспоминаний. — Там люди были. Я не рассмотрел. Не знаю, что на них напало, но оно было огромное, честно-честно! И не медведь вовсе, нет уж. Таких медведей не бывает. Ты где-нибудь медведя с крыльями видел хоть раз?! — словно уже слыша обвинения от мужчины, с вызовом спросил Марти, и Майкл мог представить, сколько раз над пареньком смеялись и издевались, когда он рассказывал о том, что видел ночью на тракте.
— Спокойно, — мягко сказал мужчина и крепко сжал плечо юноши, посмотрев пареньку в глаза. — Я верю тебе.
Майкл провел бледными пальцами по дорогой ткани черного пиджака с кроваво-красным подбоем и едва заметным узором. Тьма комнаты уютно окутывала его, возвращая к реальности, но он все еще мог чувствовать запах свежей травы и овечьей шерсти, ощущать ласковый свет солнца и тепло тела юноши, который смотрел на него так искренне и наивно.
Как он мог забыть об этом? Как мог даже не пытаться узнать? Почему все, что он помнил о своей первой жизни, было лишь тварью, которая превратила его в монстра, подобного себе, когда единственно важное, что нужно было запомнить, он смог осознать, лишь встретив его вновь.
Джеймс. Все те же причудливо вьющиеся волосы и нежная кожа, все те же глаза и мягкие губы. Он все тот же паренек, которого он обещал забрать с собой и так и не смог исполнить обещание.
Теперь он вспомнил это. Словно Джеймс был ключом к его забытой жизни, и одной его улыбки было достаточно, чтобы вспомнить мир, заполненный солнечным светом.
Майкл неспешно оделся, чувствуя легкое головокружение и ужасную слабость во всем теле.
Проклятый день. Пусть даже в дом не проникал свет, но Фассбендер мог его чувствовать за этими стенами — и он вытягивал из него силы, заставляя кожу становиться еще бледнее, чем ночью.
***
Днем посетители для борделя были редкостью, но и к таким неожиданностям здесь были готовы. Поэтому, когда в двери вошел мужчина в черной одежде, его тут же встретили немного усталые девушки, приветливо улыбаясь гостю.
— Добро пожаловать, господин, — в один голос произнесли они.
— Добрый день, дамы, — гость снял широкополую шляпу и спустил с лица шейный платок, оставив его безвольно висеть на сильной шее. — Мне нужно поговорить с господином МакЭвоем. Он здесь проживает?
— Джеймс?
— Зачем он Вам? — снова практически одновременно спросили девушки.
— Не беспокойтесь. Я от доктора Биштейна, он недавно осматривал юношу и просил меня передать новый рецепт и лекарства. С пожеланиями наискорейшего выздоровления.
— Что?
— С Джеймсом что-то не так?
— Он болен?
— Он будет жить?
— Спокойно, все хорошо. Просто ему нужны эти лекарства, — и в подтверждение своих слов мужчина достал из кармана пальто пузырек с пилюлями и этикеткой-рецептом.
— Ох.
— Слава богу.
— Я рада, что с ним все хорошо.
— Он живет не здесь.
— Его дом с другой стороны, в двухэтажной пристройке. Он живет там с госпожой, — с поклоном ответила рыженькая девушка, и брюнетка тут же закивала.
— Благодарю, — кивнул мужчина и вышел из прихожей борделя, улыбнулся хмурому и сонному охраннику, который днем стоял на посту в гордом одиночестве, и обошел дом, без труда найдя нужную пристройку, выходившую на широкую светлую дорогу. Незнакомому с этими местами человеку и в голову бы не пришло, что стоит обойти этот обычный дом, и в переулках наткнешься на гнездо порока и разврата.
Мужчина постучал в дверь, и спустя несколько секунд ему открыла девушка. Она казалась высокой, но слегка горбилась и прятала лицо, на котором мужчина заметил страшные шрамы.
— Мне нужен Джеймс МакЭвой. Я от доктора Биштейна.
— Прошу прощения, но господина нет дома, — тихо произнесла служанка.
— Я могу узнать, где он?
— Я не знаю, он говорил об этом только хозяйке, но она отдыхает. Но Джеймс… простите! — вдруг испуганно произнесла девушка и поклонилась, словно сказала что-то недопустимое. — Господин МакЭвой будет здесь после заката солнца. Он всегда здесь ночью.
— Спасибо за Вашу помощь.
Мужчина поклонился бедной запуганной девушке, и она торопливо закрыла входную дверь, но мужчина ушел не сразу — осмотрел здание, словно видел только ему заметные знаки.
— Прикормился в борделе, тварь? Неудивительно, что тебя притягивают такие места.
***
У Джеймса было восхитительное настроение, и он не мог не улыбаться. Он уже не помнил, когда ему удавалось выбраться из дома, чтобы не просто послоняться где-то вдали от присмотра Мэри-Энн, а встретиться и побыть с кем-то, к кому по-настоящему тянуло.
Он не спешил брать экипаж, наслаждаясь сладким предвкушением и прогулкой по улочкам Лондона. Один из редких дней, когда облака наконец-то развеялись, и солнце золотило все вокруг своим теплым светом. Хотя ветер все же продувал — пришлось повыше поднять ворот пальто и надеть перчатки, но это были лишь минимальные неудобства.
На улицах было полно народа, и Джеймсу это нравилось. Приятно было видеть обычных людей и не задумываться о том, что они будут делать в ближайшее время в запертых оплачиваемых комнатах.
Идти к Майклу с пустыми руками казалось как-то неправильно. Хотя Джеймс и не был уверен, что это так. Он просто слишком давно ни к кому не ходил, и все нормы приличий как-то позабылись сами собой. Последний раз он был в гостях почти четыре года назад, да и тогда хозяева дома спали и не то чтобы впускали его — просто не заметили, как Джеймс пролез в открытое окно.
Юноша улыбнулся своим воспоминаниям и под звон колокольчика вошел в теплую пекарню, глубоко вдохнув сладкий запах свежей сдобы, от которого, казалось, можно было почувствовать вкус крема и бисквита на языке.
— Добрый день, сэр, — бодро поздоровался юноша и принялся разглядывать широкий застекленный прилавок с красивыми пирогами и тортами ручной работы с будто бы настоящими, а не кремовыми розочками.
— Хотите чего-то конкретного? — тут же спросил пухлый, приятный с виду продавец, и Джеймс пожал плечами.
— Все выглядит вкусным. Но-о-о, — он двинулся по прилавку, уставившись на круглый шоколадный торт с темно-бордовой глазурью и «пьяными» вишенками. — Упакуйте мне вот этот.
Спустя четверть часа юноша уже ехал в повозке, приближаясь к дому Майкла и придерживая красивую светлую коробку, перевязанную лентой, чтобы та не повредилась от легкой качки.
Дорога не показалась Джеймсу долгой, но, когда он вышел из экипажа, то понял, что находится в другой части города, в незнакомом ему тенистом богатом переулке. В таком точно не прячутся воришки по углам, и полицейских тут наверняка столько, что местные жители не сомневаются в безопасности своего сна.
Дилижанс уехал, оставив после себя лишь эхо цокота копыт, а Джеймс так и замер, глядя на трехэтажное здание за кованой остроконечной оградой, по которой вился дикий виноград.