— Да, пожалуй, ты прав. Совершенно неважно, что делают и как делают, главное — кто делает. Вот вы привели Тикси на новоселье и в конце концов уложили ее в мою постель, и люди теперь думают, будто все дурачества и глупости этого вечера — дело рук Тикси.
— В глупостях мужчин всегда повинны женщины.
Мерихейн не согласился с доводом Кулно, и обмен мнениями был продолжен, тем более что писателю доставляло удовольствие поговорить на эту тему, мало того — он чуть ли не жаждал подобных разговоров, ибо в сердце у него росло какое-то странное беспокойство.
17
В голове у Тикси роятся необычные мысли, в сердце дуют прохладные ветры. Что-то рушится, что-то уничтожается, что-то исчезает бог знает куда.
Девушка чувствует, как приближается к некоему перепутью, где она должна сделать выбор, должна что-то решить. Но Тикси не хочет ничего решать, не любит ничего взвешивать — зачем это делать, если в конце концов она все равно поступит наперекор всем своим решениям и соображениям. Разве можно заранее сказать, в какую сторону подует завтра ветер, каким будет завтра настроение Тикси.
Окружающие будто сговорились делать все возможное, чтобы усложнить девушке жизнь, одни изводят ее всякими пустяками и пустячками, другие пробуждают в ней удивительные надежды, обманчивые мечты.
Отец Тикси стал пить пуще прежнего, с дочерью он разговаривает не иначе как тоном издевки, будто она совершила бог весть какую низость. Мать все чаще напоминает Тикси, что та скоро состарится, истрепавшись попусту. А это нехорошо, когда девушка попусту истреплется, — ведь матери виднее, у нее есть жизненный опыт.
Вот потеха-то! Разговоры о старости способны лишь рассмешить Тикси, ведь ей еще немногим больше двадцати лет. Когда же в таком случае чувствовать себя молодой, когда жить по-молодому, если не теперь?!
Но мать напоминает дочери о старости не без задней мысли, — у нее, как и у всех матерей, есть свои простые задние мысли.
— Что-то не похоже, чтобы он на тебе женился, — говорит она, имея в виду Лутвея.
— Мама, ну зачем ты опять заводишь разговор об этой старой истории, — с упреком произносит Тикси.
— Глупая девочка, об этом судачат все, кому не лень.
— Ну и пусть судачат, помолчи хоть ты.
— Господи, что же с тобой станется! Долго ты будешь ловить ветер в поле?! Ведь наступит день, когда желание кончится…
Да, мать говорит правду, когда-нибудь желание кончится, это Тикси и сама чувствует. Мать уже не первый раз произносит такие слова, но лишь теперь Тикси замечает и то, что эти слова говорятся, и то, что мать права. Еще недавно девушке и в голову не приходило, что желание может кончиться, а вот теперь — приходит. Что будет, когда оно кончится, — этого Тикси не знает. Она лишь предчувствует появление нового желания, новой игры, новой радости.
Может быть, ей и впрямь следует начать ловить на удочку тех, кого ей присоветует мать, — ловить по-деловому, расчетливо? С тех самых пор, как Тикси стала стучать в конторе на машинке, мать уже не вспоминает о слесаре, — она считает, что, приобщившись к машинке, дочь ее приобщилась и к более высокому сословию. Теперь на уме у матери писари, в худшем случае — приказчики.
О да! Тикси знает, что ей есть из кого выбирать, что и она тоже могла бы выйти замуж, как это сделали ее подружки, — кто год, а кто и два года назад. Но ведь тогда ей придется отказаться от всего того, с чем она свыклась в течение последних двух лет. Придется забыть ту среду, в которую ввел ее Лутвей, забыть те мысли, те интересы, о существовании которых она прежде и понятия не имела и лишь теперь начинает осознавать и ценить их. Тикси не отдает себе полного отчета в своих ощущениях, но она чувствует, что последние годы жила в новом, доселе неизвестном ей мире, в атмосфере, отличной от той, которую она знала прежде, жила среди радостей и развлечений, непохожих на радости и развлечения ее бывших подружек. Если она уйдет, у нее останутся только воспоминания. А это тяжело — уже с таких лет жить воспоминаниями! Стоит только Тикси подумать об этом, как по ее телу пробегает холодная дрожь.
Нет, нет! Еще не теперь! Повременить еще хотя бы несколько недель, несколько дней! А там — будь что будет. Не думать, не рассуждать, плясать лишь под дудку своих желаний, слушаться лишь своих страстей. Идти туда, куда толкают чувства, делать то, что они повелевают, а потом можно будет и порассуждать, можно будет и подумать…