— Мама, не говори об этом, мне страшно, так нельзя, нельзя, — как безумная, забормотала Анна.
— Боже милостивый, что же с нами будет? — воскликнула Лиза, подходя к дочери. Та не ответила, словно отвечать уже не имело смысла.
Лес шумел. Туча, гонимая ветром, поднималась все выше, заволакивая небо. Сумрак окутал фигуры матери и дочери; они стояли друг против друга, беспомощные, не зная, что делать, о чем говорить.
Первые крупные капли дождя упали на мокрую землю. Снова начался ливень…
— Воды в яме на несколько футов! — с горечью сказал вечером лийвамяэский старик.
— Еще бы, ведь льет не переставая, — печально отозвалась Лиза.
— Что бог ни делает, все к лучшему, — произнес немного погодя старик, словно надеясь этим укрепить свою пошатнувшуюся веру.
Когда Анна услышала разговор родителей о воде, набравшейся в яме, по лицу ее скользнула легкая тень — отражение мелькнувшей в голове мысли. Девушка судорожно прижала руки к груди, будто почувствовала жгучую боль, будто там что-то оборвалось.
VIII
Когда в субботу утром лийвамяэская Лиза отправилась будить Ханса и Анну, спавших на сеновале, ей ответил только мужской голос.
— Анна что, не слышит? Толкни ее! — сказала мать Хансу.
— Анны тут нет, — ответил Ханс, спускаясь по лестнице.
— Где же она? — удивилась Лиза.
— Понятия не имею, — ответил Ханс.
Вдруг словно какая-то мысль поразила Лизу, и она в страхе прошептала:
— Боже милостивый!
Ханс взглянул на мать; выражение ее глаз испугало его.
— Я и вечером не слышал, как она на сеновал залезала, уже спал, — сказал Ханс.
— Куда же она делась? — произнесла Лиза. — Не случилось ли с ней чего?
— Что же могло случиться… Вообще она в последнее время какая-то странная. Особенно вчера вечером — сидит как неживая и смотрит перед собой. Будто ее насильно выдают за Кустаса.
Мать принялась искать и звать Анну, но та не появлялась. На зов откликалось лишь насмешливое эхо.
Март вышел из дому, посмотрел на небо и решил, что сегодня тоже будет дождь. Потом подошел к яме и заглянул в нее — сильно ли поднялась вода. Вернувшись, сказал:
— Воды намного прибыло, и край обвалился.
— Да ну тебя с твоей ямой! — сердито оборвала его Лиза. — Поищи лучше Анну, она ночью пропала.
— Чего ты мне об этом говоришь, я ей не сторож, — проворчал старик, обидевшись на жену. — Что она, дитя малое, не понимает, куда идет, что делает? Надоест прятаться — сама выйдет.
Лиза опять начала искать дочь. Обшарила все закоулки и чердаки, но Анну так и не нашла. Пошла в лес, исходила его вдоль и поперек, смотрела на деревья, заглядывала под кусты, но все напрасно. Вернувшись во двор, Лиза остановилась в растерянности: что делать, за что браться?
Ханс, успевший сходить в Метсанурга, пришел оттуда злой.
— Мать, что ты наделала! И ты оставила ее одну! Почему мне ничего не сказала?
Мать не ответила. Она стояла словно побитая. Слезы, успевшие было высохнуть, опять полились у нее из глаз.
— И для чего вы все это скрывали, почему мне никто ничего не говорил? — с укором сказал Ханс.
— Кто же знал, — прошептала Лиза.
— Кустас не знает?
— Нет.
— Значит, они правду говорят, что это не от Кустаса?
Ханс говорил так, словно допрашивал мать, а та лишь жалобно плакала, ничего ему не отвечая.
— Чей же это? Учителя?
Мать отвернулась и заплакала еще жалобнее.
— И как я сам не догадался! Убить бы этого подлеца!.. Может, она к нему пошла?
— Нет, туда она не пойдет, — с уверенностью ответила мать.
Молчание.
— И ты хотела, чтобы она такая вышла за Кустаса? Заставляла ее? — допытывался Ханс.
Лиза в ответ только плакала. Да и что ей оставалось делать, ведь все и без слов было ясно.
— Слушай, мать, слезами теперь не поможешь. Мы должны ее найти. Ты дома все углы осмотрела? — спросил Ханс.
— Все, — всхлипнула Лиза.
— Тогда иди на мызу, а я пойду к волостному старшине, попросим помощи, — сказал Ханс.
— Бросьте вы бегать за ней, небось сама явится, — проговорил старик. Лиза и Ханс, не обратив внимания на его слова, отправились каждый своей дорогой.
Март подошел к яме и стал прикидывать, как бы вычерпать из нее воду, — надо ведь продолжать работу. Как счастлив был бы старик, если бы к завтрашнему утру, когда Анна пойдет венчаться, он откопал бы наконец свой клад! Но теперь это невозможно: яму залило водой и край обвалился. Сколько опять лишней работы! Старик тяжело задумался. Вся история с кладом прошла у него перед глазами. Он опять увидел дороги, ведущие на небо и в ад, увидел грязный ручей с переброшенным через него бревном, а на дне ручья — души некрещеных младенцев, которые извивались, точно маленькие белые червячки. Он слышал хохот людей, их язвительные слова, видел их презрительные усмешки или сочувственные взгляды, но вера его оставалась непоколебимой, он ни на минуту не забывал о своем видении. Шаг за шагом преодолевал он все трудности, преодолеет и последнюю — вычерпает воду из ямы. Март сравнивал свою работу и свою жизнь с дорогой на небеса — такой узкой, грязной, изрытой колеями.