Алдия резко поднялся и, не оглядываясь, выбежал из комнаты. Защитное заклинание с тихим хлопком запечатало вход.
Слёзы застилали глаза. Шагнув в сторону, Алдия нащупал стену и сполз по ней спиной. В голове шумело, но сквозь гул крови в ушах и частый стук сердца ему вдруг послышалась невыразимо прекрасная и печальная мелодия — незнакомая, ни разу не слышанная им в храме Аманы.
«Мильфанито… Они поют особую песнь для короля…» — подумал Алдия и снова заплакал.
— Ваша светлость… — послышался рядом нерешительный голос.
Алдия открыл глаза. Над ним возвышался Королевский Защитник Вельстадт.
— Вам пора, — сказал он. — Мы собираемся запечатать двери. Снаружи и изнутри.
— Да… Понимаю, — Алдия поднялся на ноги, глянул снизу вверх в лицо капитана. — Ты остаёшься с королём?
— Разумеется. Я ведь Королевский Защитник. Да, ваша светлость… — начал Вельстадт.
— С Рейме всё в порядке, — улыбнулся Алдия. — Он был уверен, что ты поймёшь знак. Он в тебе ни на минуту не усомнился.
— Но я понял далеко не сразу, — горько отозвался капитан. — Если бы я догадался раньше…
— Ты сделал всё, что мог. И продолжишь делать для своего короля самое важное — останешься с ним и будешь охранять его. Я верю — он в надёжных руках.
— Благодарю за доверие, ваша светлость, — Вельстадт наклонил голову. — Вы не расскажете мне о ваших планах? Боюсь, другого случая узнать о них мне не представится.
— Мы собираемся найти древние Королевские короны. Одна из них принадлежит Вендрику — её нужно спрятать где-то в другом месте, так, чтобы мы смогли забрать её, когда придёт время. Сделаешь? — Вельстадт кивнул. — Рейме отправился в Железную Цитадель на поиски короны Фируса. Я собираюсь в Элеум Лойс…
— А моей задачей были бы поиски короны Редега, — подхватил Вельстадт. — Но теперь вам придётся справляться без меня.
— Справимся, — Алдия положил руку на плечо Вельстадта. — Спасибо тебе за самоотверженность и мужество. Да пребудет Пламя в твоём сердце.
— Да осветит Пламя ваш путь, — отозвался Вельстадт, низко склонившись перед Алдией.
— Пора, — сказал подошедший Адовеус.
— Идём, — кивнул Алдия. — А что будет с залом Трона?
— Помимо печати короля, проход к нему будут охранять Эйгерт и Терон, — ответил Вельстадт. — Они почти так же хороши в бою, как мы с Рейме, — он усмехнулся. — Здесь оборону поможет держать Агдейн. Он и его Хранители — грозные противники. Кроме того, сам вход в храм Аманы будет охранять рыцарь Зеркал.
— Да, вы и в самом деле успели неплохо подготовиться. Хотя… — Алдия покосился на затянутый серебристым туманом вход в последнее пристанище короля. — Вендрику это вряд ли поможет.
— Его Величество — истинный король, — сурово сказал Вельстадт. — Он не думает о своём спасении — лишь о благе королевства. И нам надлежит думать так же, если мы хотим быть достойными его.
— Ты прав, — сказал Алдия. — Будем достойны его. Прощай, храбрый Вельстадт. Идёмте, господа, — и он первым пошёл по широкому проходу между рядами колонн, изо всех сил сдерживаясь, чтобы снова не заплакать — или не обернуться.
Похороны живого брата… Ни один его кошмар за всю жизнь не был настолько ужасен, как то, что происходило сейчас наяву.
Сожжённый дневник Алдии
Я проиграл.
Я не хотел отдавать брата Пламени — и отдал его Тьме.
Кем бы ты ни был — не пытайся переиграть судьбу. Только переиграешь сам себя.
Я — учёный. Но имею ли я право называться так? Что я искал всю жизнь? Уж точно не то, что нашёл в итоге.
Я верил в то, что смогу вернуть мир на предначертанный путь. Но пока я лишь потерял свой собственный.
Мир за пределами Света, вне досягаемости Тьмы. А существует ли он?
Мир без времени, без чувств, без жизни. Таким мы представляем его себе. И это пугает нас.
А что если мы ошибаемся?
Что если наше восприятие просто искажено вместе с миром? Что если мы можем видеть только то, что нам позволяет видеть наш изуродованный рассудок?
Шаг за пределы — шаг в неведомое. Что может быть страшнее?
Я готов сделать этот шаг. Я заплатил слишком высокую цену за право узреть истину.
Но вот только…
Всегда остаются сомнения: а не будет ли то, что я увижу за пределами Света и Тьмы, такой же иллюзией, порождённой моим искалеченным сознанием?
А вдруг там и вправду нет ничего, кроме безжизненного пепельного тумана?
Я отправляюсь туда. Я хочу увидеть это своими глазами. Возможно, я всё же смогу поверить.
Прости меня, брат.
Алдия дописал последнее слово и закрыл старую тетрадь с обтрёпанными уголками. Поднялся из-за стола, держа дневник в руке. Подошёл к камину и швырнул тетрадь в пламя.
16
Шаналотта. Сейчас
Цитадель опустела.
Нет, здесь никогда не было многолюдно. Можно было целый день бродить по замку и не встретить ни одного обитателя. Но теперь…
Шаналотте казалось, что цитадель с распахнутыми настежь дверями и окнами стоит посреди той продуваемой ледяными ветрами пустоши, где властвовали её кошмары. А все люди, кроме неё самой, уже сдались перед натиском смертельного холода и превратились в ледяные статуи — надгробные памятники сами себе.
Из цитадели ушла жизнь — если предположить, что она вообще обитала здесь когда-то.
Шаналотта пряталась. Сейчас ей не хотелось встречаться ни с кем, даже с Петрой. Страшно было утратить последнюю ниточку, связывающую с реальностью и прежней жизнью. Алдия и Навлаан больше не являлись теми, кого она знала раньше. А что если и Петра… Что если Хранительницы Огня на самом деле так же уязвимы перед Тьмой, как и обычные люди? Что тогда делать? Что делать с собой?
Дракон внутри молчал. Даже кошмары временно оставили её. Впрочем, Шаналотта почти не спала. С той самой ночи…
Жизнь покинула замок через два дня после появления Рейме. Алдия исчез на полдня и вернулся со страшными вестями.
Король пал. Дранглик пал. Нашандра победила.
Внешне Алдия был спокоен, но Шаналотта видела — внутри у него пустота. И пустота эта продолжает затягивать в черноту небытия всё, чего ей удаётся коснуться.
Держись подальше…
Ничто не выпивает душу так жадно и торопливо, как горе.
Похоже, Проклятие и скорая гибель привычного мира и вправду кажутся такими пустяками, когда теряешь брата…
Но было и что-то ещё. Алдия, казалось, потерял и себя. Все последние десятилетия он держался только благодаря служению единственной цели — найти спасение от Проклятия для человечества. А теперь Шаналотта отчётливо видела — целый мир так мало значит для него, и нет ничего на другой чаше весов, что могло бы хоть отчасти уравновесить тяжесть его потери.
Человечество ничего не значило для архимага, если среди людей не было его брата.
Человечность Алдии, оказывается, хранилась в руках Вендрика.
И теперь Алдия наконец стал тем, кем его считали в Дранглике все эти годы. Тем, кого на самом деле следовало бояться.
Шаналотта не хотела верить в это. Она уговаривала себя: горе утихнет, размоется потоком времени, и Алдия снова станет прежним. Она готова даже смириться с его одержимостью Тьмой — ведь в минуты просветления он всё тот же, её отец, которого она хорошо знает и любит. Пусть ему приходится творить ужасные вещи. Но ведь сам он — не чудовище…
Так было до той ночи. Теперь Шаналотта уже не знала, что осталось от её отца. Цитадель, её единственный дом, вдруг стала чужим и враждебным местом. Девушка чувствовала — ей нельзя больше оставаться здесь, пора двигаться дальше. Вот только знать бы — куда? Она — Хранительница Огня. Если Вендрик станет полым, и сила Душ Повелителей высвободится и растечётся по миру, долг Хранительницы Огня — направлять и поддерживать нового Избранного, который заново соберёт Величественные Души и пожертвует собой в Пламени. Но где же тот костёр, средоточие всех путей, который будет маяком для нового странника? Уж точно не здесь, не в развалюхе в саду цитадели. Сюда ни один человек не зайдёт по своей воле. Надо выяснить у Петры…