17
Рейме. Сейчас
Во времена первого цикла Эры Огня, когда были повержены падшие в Бездну Четыре Короля — правители человеческого мира, наделённые, помимо Тёмной Души, ещё и частичками Души Света, их сила была заключена в принадлежавшие им короны. Кто это сделал и каким образом — сейчас уже не узнать. Но с тех пор в мире в каждую эпоху четыре великих королевства людей, благословленные древними коронами, добивались наибольшего богатства и процветания, становились средоточиями могущества.
В последние века одна из корон принадлежала королю Вендрику, вторая — правителю Священного города Шульвы Редегу. Третья помогала королю Мейвелу сдерживать Хаос в ледяных землях Элеум Лойс, а четвёртой владел алчный король Фирус, владыка грозной Железной Цитадели.
Желая добиться независимости от соседнего Венна, Фирус решил укрепить влияние своего королевства с помощью постройки огромного сталеплавильного завода. Особый магический артефакт — Расплавленный Железный Скипетр, то ли созданный, то ли найденный придворным пиромантом Эйгилом, позволял добывать и выплавлять железо в таких количествах, что все соседние государства постепенно оказались полностью зависимы от Железной Цитадели. Спустя пару десятков лет после запуска Плавильни можно было с уверенностью сказать, что все железные конструкции, применяемые в строительстве, всё оружие, все инструменты и утварь в близлежащих государствах изготовлены из металла, добытого и выплавленного в королевстве Фируса.
Но власть огня и богатства вскружила королю голову, ему хотелось всё больше и больше стали, подданных и могущества. В результате алчность и неумеренное применение пиромантии, в том числе и тёмной, превратили Фируса в жуткого пылающего демона. Второй демон родился из самой расплавленной стали в результате экспериментов Эйгила, который мечтал наделить металл магической силой. Демон перебил и разогнал почти всех обитателей замка и работников Плавильни, а сама цитадель, полностью построенная из железа, оказалась настолько тяжёлой, что постепенно погрузилась под землю. Управляемые магией Эйгила, плавильные печи и без участия людей продолжали работать, заливая нижние этажи раскалёнными потоками жидкого металла, в которых уже много веков бродил и плавал бывший король.
Рейме направлялся в цитадель в надежде, что корона не погрузилась в расплавленное железо вместе с Фирусом, а нынешний хозяин опустевшего королевства — демон Плавильни, порождённый пиромантией Эйгила, всё же уязвим.
От оранжевого свечения раскалённого металла скоро начали болеть глаза. Сухой горячий воздух обжигал горло и затруднял дыхание, доспехи и меч казались необычайно тяжёлыми. Рейме переходил с этажа на этаж, расправляясь с полыми рыцарями в восточных доспехах. Обезумевшие местные стражи были вооружены изогнутыми мечами, раны от которых, даже на первый взгляд неопасные, быстро ослабляли, вызывая сильное кровотечение. Фляга с эстусом пустела. Утекало драгоценное время.
Найдя в одной из комнат цитадели небольшой Костёр, Рейме пополнил запас эстуса и двинулся дальше. На самом краю дымящегося озера расплавленного металла, на островке, представляющем собой остатки террасы замка, возвышалось небольшое строение. Как предположил Рейме, это была верхняя часть одной из башен цитадели, погрузившейся основанием под землю. Войдя в низкий дверной проём, рыцарь начал спускаться по лестнице, стараясь не думать, что за стенами этой башенки плещется смертоносное огненное море.
Чем ниже вела лестница, тем явственнее Рейме ощущал какое-то странное беспокойство. Словно что-то предостерегало от последнего шага, молило: «Остановись!». Войдя в небольшой зал, где на стенах, обрамлённые причудливым орнаментом, висели каменные плиты с выбитыми на них древними полустёртыми письменами, рыцарь сначала увидел странную скульптуру, изображающую трёх безголовых змей, стоящих на хвостах вокруг чаши, в которой сияло голубое пламя.
А потом он услышал зов.
«Приди ко мне… Спаси. Мне так страшно. Мне одиноко здесь, и пепел заметает мои следы. Никто не придёт, не найдёт меня, не спасёт от безбрежного одиночества. Если ты слышишь меня… Приди».
Шёпоты наполнили зал, тревожным холодком забрались под доспехи. Голос казался смутно знакомым, странно родным и в то же время пугающим.
«Так одиноко… Я искала дом. Я искала защиты. А нашла лишь одиночество и пепел…»
Рейме, не вполне осознавая, что делает, шагнул к скульптуре и протянул руку к голубому пламени. Со дна чаши поднялся светящийся туман, окутал скульптуру и рыцаря, пол ушёл из-под ног, и через мгновение Рейме уже стоял, сжимая рукоять меча и озираясь, перед дверным проёмом, по обе стороны которого пылали факелы. Впереди виднелась покрытая резьбой двустворчатая дверь, к которой вела невысокая лестница.
Створки поддались не без труда, с выступов резьбы посыпалась белая пыль, похожая на пепел. Старинный, отвратительно скрежещущий, но, как ни странно, исправно действующий лифт вознёс Рейме на каменную террасу с обвалившимися краями, с которой открывался вид на последнее пристанище Старого Железного Короля Фируса.
Уходя основанием в подёрнутое серо-розовым пеплом море остывающего металла, возносилась к затянутому чёрными сажевыми тучами небу таинственная и недосягаемая Мглистая Башня, гигантская многоуровневая плавильня, единый сложный механизм, действующий на основе причудливого соединения магии и механики. Когда-то отсюда поставлялось огромное количество стали для нужд Железного Королевства. Сейчас Плавильня была мертва. Опустевшие, занесённые розовато-серебристым пеплом башни и руины, соединённые массивными цепями-мостиками, возвышались над выжженными землями безмолвным предостережением о том, как губительны алчность и жажда неограниченной власти. Да, воистину Фирус взял худшее от первых обладателей Четырёх Корон… Неумеренная жажда богатства и влияния погубила короля и его королевство.
И, судя по плачу и стенаниям, которые разносит между башнями ветер — ещё какую-то невинную душу?
Рядом с каждым королём должна быть королева. У Вендрика была Нашандра, у Редега — Элана. Быть может, где-то в развалинах башни в одиночестве скорбит о своём супруге королева Железной Цитадели?
По чудом сохранившейся винтовой лестнице Рейме поднялся на верх полуразрушенного строения, осторожно ступил на покачивающуюся ржавую цепь и зашагал над пропастью к ближайшей башне. По мере приближения к концу цепи в вое ветра всё явственнее слышались жалобные всхлипывания и мольбы.
«Прошу тебя… Приди. Мне так одиноко…»
Новая башня на первый взгляд ничем не отличалась от предыдущей. Огнедышащие бычьи головы — копии идола Эйгила, — сильно затрудняли продвижение по коридорам, но и света давали достаточно. Безостановочно двигались вверх-вниз лифты и бадьи, поднимающие из шахт глубоко под башней руду и переправляющие её в плавильные печи. В одной из боковых комнат нашёлся Костёр.
Жалобные стенания доносились откуда-то снизу, и Рейме, перепрыгивая между балками, карнизами и лифтами, начал спуск в недра Плавильни.
Земля сотряслась с чудовищным гулом как раз в тот момент, когда рыцарь, спрыгнув с быстро движущейся платформы лифта, балансировал на краю балкончика без ограждения. Падая, он уцепился за край настила, но старая каменная плита под пальцами раскрошилась, как сухая глина, и Рейме полетел вниз, туда, где основание башни терялось в красноватом тумане.
Очнувшись, он резко приподнялся и сел, ошалело озираясь. Ничего не болело, напротив — куда-то подевалась вся накопившаяся за долгий путь усталость, словно Рейме не разбился насмерть, а как следует выспался. Правый бок приятно пригревало. Ну конечно же… Костёр. Первая смерть немёртвого.
Рейме стянул перчатки и осмотрел руки. Вроде бы никаких следов распространения Проклятия… Но это ещё ни о чём не говорит. Главное — разум, память… Он постарался как можно детальнее вспомнить свой путь сюда. Мысленно назвал цель своего похода, перечислил всех, с кем имел дело в последнее время. Припомнил имена солдат своего отряда. Вроде бы дыр в памяти не появилось. А что это было за сотрясение, интересно знать? Не повторится ли оно? Возможно, здесь такие подземные толчки — обычное дело, и надо учитывать это, пробираясь по узким и полуразрушенным карнизам…