Аня сама, как ей казалось, ещё недавно была ребёнком и не очень-то могла постоять за себя. Этому её не успели научить, как и многому другому. Ей самой отчаянно не хватало крепкой руки и защиты. Чем она хуже того же Максима? Но в чём виноват этот семилетний мальчишка? Здесь и сейчас они равны. Как и те бедолаги на складе. Разница лишь в том, что им никто не помог...
Второй месяц Голодного года. Сломленная девушка и голодный ребёнок молча плетутся назад по тоннелю. Девушка крепко держит мальчика за руку.
Глава 4. Тёплый приём
26 марта 5 г.
Он выживет. Он всегда выживает. Уж чему-чему, а выживать его жизнь научила. Чечня, Афганистан… Солнцево, опять-таки. Много кто пытался выбить из него дух, но покуда ни у кого не вышло.
«Переживём и это», - в который раз подумал он, неспешно подсчитывая запасы консервов. Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Не так уж и много.
«Переживём».
Патронов для старенькой двустволки осталось и того меньше – шестнадцать.
«И это переживём».
Умывшись под тонюсенькой струйкой воды, он воззрился на себя в осколок зеркала, откуда на него угрюмо зыркнул осунувшийся старик со всклокоченными вихрами, кустистой бородой и двумя колючими, глубоко посаженными глазками. Бессчётные невзгоды и мрачные печати прожитых лет читались на этом огрубевшем лице, неподвижном, словно маска. В свои шестьдесят он выглядел на все девяносто.
«Переживём». Универсальный ответ на всё. В тех случаях, где он не подойдёт, можно пустить в ход ружьё. Оно уже за плечом - старое, но безотказное - и как всегда начищено до блеска. Осталось запахнуть тулупчик и отправляться на ежедневный обход, который ничего не даст, да и не нужен. Но всё же какой-никакой досуг.
Закурив предпоследнюю папиросу, старик вышел из подсобки на пустынную станцию. Темно и тихо, как всегда. Размеренный стук шагов разносится эхом окрест. Ни одной живой души.
«Переживём».
Остановка, длинная затяжка, и окурок маленькой рыжей кометой устремляется вниз, в колею между рельсами.
«А явится кто – переживём и их».
* * *
Двое путников устало брели по перегону от станции к станции. Выбившаяся из сил девушка, спотыкающаяся почти о каждую шпалу, и не менее потрёпанный мужчина с факелом в руке. Дрожащее пламя освещало их путь на пару метров вперёд. Расступаясь перед путниками, тьма тотчас же смыкалась за их спинами непроницаемой стеной. Их шествие длилось уже не первый час и порядком вымотало обоих.
Мужчина тащил за плечами необъятный рюкзак, заметно сковывающий его движения. Ношей девушки был свёрток с младенцем, плотно прижатый к груди. Укутанные с ног до головы в рваньё и обноски, путники походили на беженцев, спасшихся из мест боевых действий. В некотором роде они ими и являлись, но бежали вовсе не от войны. Стремясь поскорее покинуть старое прибежище, они упорно брели во мраке и не делали лишних остановок.
- Терпи, Лизок! – Бормотал парень, едва ворочая пересохшим языком, - Скоро доберёмся!
- Я больше не могу… - Донеслось в ответ чуть слышно, - Это какой-то бесконечный тоннель!
- Ничего-ничего. У нас фора. Сейчас только чуть-чуть поднажать и всё.
- А если не успеем? Что тогда? – вяло поинтересовалась она.
- Ну, промокнем малость, я думаю. Ты, если шум услышишь, сразу дуй к стене, цепляйся за что-нибудь, прижмись и держись. Волна будет небольшая, основной удар придётся на состав, там, позади… Ты, главное, Машку не вырони… Как она?
- Спит…
- Ну и хорошо.
Несколько минут прошли в гробовом молчании. Было слышно, как малышка тихонько сопит во сне.
- Слав, а Слав..? - окликнула вдруг девушка дрожащим голосом. - А если волна… нас током-то не ударит?
Парень поглядел на контактный рельс, тянущийся вдоль стены, и махнул рукой:
- Этот участок давно обесточен. Составы если и ходят, то на дизеле. Не накручивай себя по пустякам, Лизка. Если б здесь был свет, то у нас вообще никаких проблем не было бы. А вот, кстати, и…
Слава умолк на полуслове, когда луч фонаря осветил скопление мёртвых тел, истерзанных и голых. Они лежали посреди тоннеля, как баррикада, преграждающая путь к гермоворотам. Лиза взвизгнула и отшатнулась, едва не упав. Малышка в её руках тут же проснулась и начала - пока ещё негромко - выказывать недовольство.
Несколько мгновений Слава стоял в полнейшем ступоре. Адское зрелище и острый смрад парализовали всего его чувства. Перепуганная девушка попятилась было назад, но замерла, ибо в этот же миг по всему тоннелю пробежала дрожь, сопровождаемая громоподобными раскатами где-то в отдалении. Гулкое эхо надвигающейся угрозы привело путников в чувство. Слава бросился к Лизе, которая уже была готова бежать со всех ног куда глаза глядят, и схватил её за руку.